29 марта 2010 года прогремели взрывы в московском метро, унесшие жизни более 40 человек. 4 года спустя эксперты НСН отмечают, что эти трагические события забыты, а ответственные за расследование терактов структуры лишь имитируют деятельность…

Прошло 4 года со дня трагедии в московском метро, унесшей жизни 41 человека. 29 марта 2010 года в утренний час пик террористками-смертницами были произведены два взрыва на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» Сокольнической ветки метрополитена. Кроме 41 погибшего, более ста человек тогда получили различные травмы, и многие на всю жизнь остались инвалидами.

Исполнительницами терактов Национальный Антитеррористический комитет назвал двух несовершеннолетних уроженок Дагестана. Ответственность за теракт взял на себя лидер вооруженного кавказского подполья Доку Умаров, но одни специалисты сочли это пи-аром, а другие вовсе назвали «заявление» Умарова сфабрикованным. В течение 2010 года ФСБ и МВД в нескольких сообщениях заявили о поэтапном «уничтожении организаторов» терактов. Никаких фактических доказательств о причастности «уничтоженных» лиц ко взрывам в метро общественности не предъявили до сих пор.

В четвертую годовщину двойного теракта НСН задаётся вопросом — помним ли мы о «Лубянке» и «Парке Культуры»?

«Какие-то события производят трагическое впечатление и надолго остаются в памяти, — рассказал НСН психиатр-криминалист, доктор медицинских наук, руководитель центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях Михаил Виноградов. — «Норд-Ост» – самое первое всколыхнувшее страну событие. Регулярно о нем пишут, говорят, вспоминают. А есть события, которые специально искажаются и стираются из памяти. Но это — тоже события масштабного, государственного уровня. Я сегодня бегло просматривал газеты, но нигде ничего нет ни о каких терактах и взрывах (2010-го года — ред.) в московском метро».

Как отметил Виноградов в интервью НСН, «есть люди, которые к тому или иному горю сопричастны, и они чувствуют свою моральную, психологическую ответственность за память о трагедии. А есть люди, не чувствующие ответственности за то, чтобы эту память сохранить и донести ее до сотен тысяч людей в нашей стране».

«После взрывов в метро не появилось памятных табличек, — отметил эксперт НСН. — Это вопрос тогда еще к Гаеву (Дмитрий Гаев — начальник Московского метрополитена в 1995-2011 г. — ред.), сегодня — к новому начальнику. Здесь — чья-то небрежность, чье-то непонимание. Пресса должна все это жестко держать под контролем», — убежден Михаил Виноградов.

Родственники пострадавших в терактах в московском метрополитене обращались к председателю президиума московской коллегии адвокатов Игорю Трунову с тем, чтобы обжаловать действия Национального антитеррористического комитета, расследовавшего те преступления. Но на потерпевших оказали давление, и они отказались от своей жалобы.

«Жалоба состояла в том, что ничего не делается, — рассказал Трунов в интервью НСН. — Количество терактов год от года меньше не становится, а структура увеличивается, бюджетное финансирование увеличивается, штаты раздуваются. На последнем этапе в Национальную антитеррористическую систему вовлекли все органы власти, в том числе исполнительной — региональные, муниципальные, федеральные. У нас сложилось такое впечатление, что это «дутый монстр», который под прикрытием государственной тайны расходует на свои личные цели бюджетные средства, потому что сайт Национального антитеррористического комитета не обновляется, новой информации не появляется, никаких результатов эффективной деятельности мы не видим, кадровая система абсолютно мутная».

«Мы пытались расшевелить эту тему, обжаловать действия и бездействие, чтобы они в суде рассказали, что они вообще там делают, — отметил эксперт НСН. — Может быть, они взяли бы с нас гриф о неразглашении, но хотя бы было понятно — они вообще там что-то делают или нет? Когда мы обратились в суд, через некоторое время потерпевшие в ужасе позвонили и сказали, что у них проблемы со всех сторон, поэтому они отказываются от моих услуг, и больше ничего им не надо. Там фигурируют высокопоставленные чиновники правоохранительных органов. Потерпевших по этим взрывам заблокировали от меня, они отказались. В этой ситуации все так и осталось в подвешенном состоянии. Поплакали, похоронили — и пошли дальше».

По словам эксперта НСН, «по этим двум событиям очень мало информации. Периодически это случается и может затронуть каждого, человек чувствует себя в опасности. Необходимо принять закон о защите жертв терроризма, как это сделано во всем цивилизованном мире. У нас незащищенными остаются 2 категории: люди с инвалидностью и дети-сироты, чьи родители погибли при терактах. Им требуется пролонгированная помощь, а у нас она выплачивается разово. Случился теракт, погибли люди, выплатили родственникам миллион рублей — и всё. Но этот миллион ничего не решает в случае инвалида, которому пожизненно теперь нужны лекарства, бинты, протезы. И ребенок маленький – ему нужны учебники, питание».

Игорь Трунов не раз пытался привлечь внимание к проблеме и даже организовывал митинг с предложением внести на обсуждение в парламент поправки в закон о помощи пострадавшим при терактах. На митинг пришли около 10 человек.

«Населению, несмотря на то, что каждый в опасности, всё «до лампочки», — констатировал адвокат в интервью НСН. — Не меня взорвали, ну и ладно. А то, что рядом взрывается, тоже — ладно. Диковатая ситуация. Я с ней никак не могу смириться. Случилось горе, давайте его забудем, так же легче».

«Я считаю, что для того, чтобы наладить работу, молчать нельзя, нужно озвучивать просчеты и недостатки. Спасибо, что вы не замалчиваете!», — заключил эксперт НСН.