Родственники Ольги Александриной, погибшей в аварии с участием «Мерседеса» вице-президента компании «Лукойл» Анатолия Баркова, добились справедливости в Конституционном суде. По крайней мере теперь они вправе рассчитывать на восстановление доброго имени Ольги. В четверг, 14 июля, КС признал не соответствующими Конституции положения Уголовно-процессуального кодекса, которые позволяли следователям досрочно закрыть уголовное дело в связи со смертью фигуранта, без согласия близких родственников, даже если те настаивают на реабилитации погибшего.

«Никто не верил и не ожидал, что КС может принять такое решение»,— выйдя из зала суда, сказала журналистам адвокат Людмила Айвар, представлявшая интересы Сергея Александрина, отца погибшей женщины. Теперь появилась возможность собирать и проверять доказательства, добавил другой защитник по этому резонансному делу, председатель президиума Коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнеры» Игорь Трунов. Поскольку заявителя вполне устраивает решение КС, адвокат Трунов пообещал отозвать заявление, которое он уже подал в Страсбургский суд. «Решение Конституционного суда вернуло мне веру в справедливость и в правовое государство»,— сказал Сергей Александрин.

Напомним, что «Ситроен», за рулем которого находилась 37-летняя сотрудница Научного центра акушерства Ольга Александрина, столкнулся на Ленинском проспекте утром 25 февраля прошлого года лоб в лоб со служебным «Мерседесом S-500» Анатолия Баркова. Вице-президент «Лукойла» получил незначительные травмы, его водитель Владимир Картаев не пострадал, Александрина погибла на месте, пассажирка «Ситроена»— свекровь Ольги, известный врач-гинеколог Вера Сидельникова умерла в реанимации через несколько часов после автокатастрофы. Двухлетняя дочь Ольги Александриной Надя осталась круглой сиротой— 6 августа прошлого года муж Ольги Сергей Сидельников скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг.

В деле о ДТП адвокаты могли выступать лишь со стороны потерпевшей, которой признали Веру Сидельникову. Сотрудники Следственного комитета при МВД, которые вели расследование аварии, не присвоили Александриной процессуального статуса— она не была признана ни подозреваемой, ни обвиняемой. Из-за этого защита была лишена возможности оспаривать позицию следователей по главному вопросу— чей именно автомобиль вышел на встречку и стал причиной рокового столкновения.

После того как Конституционный суд сформулировал свое мнение, родственники погибших женщин намерены требовать возобновления расследования аварии. По словам Сергея Александрина, следователям необходимо будет «взглянуть на это ДТП с точки зрения логики и объективности и довести результаты расследования до открытого судебного заседания, чтобы виновность была определена судом, а не следователем».

Юристы, которые в процессе защищали интересы топ-менеджера «Лукойла» Анатолия Баркова, в свою очередь предупреждают, что будут продолжать настаивать на виновности Ольги Александриной. «Наша позиция заключается в том, что Владимир Картаев не был виноват»,— заявил Интерфаксу адвокат Баркова Гари Мирзоян. Он дал понять, что согласен с мнением КС, но подчеркнул, что решение высшей инстанции касается не существа дела, а лишь его процессуального оформления. «Сейчас решение следствия представляется как то, что дело было прекращено незаконно, но ведь следователь действовал в соответствии с тем законом, с которым он должен работать, нравится это ему или нет»,— утверждает Мирзоян.

Когда Следственный комитет МВД закрывал дело в связи со смертью участника ДТП (и Александрину без суда фактически сочли виновницей столкновения), основанием для этого были положения трех статей УПК— 24, 49 и 254. Следователи действительно имели такое право, которое теперь в КС сочли дискриминационным. «Не наделив близких родственников погибшего правом возражать против прекращения уголовного дела, а также правом участия в досудебном производстве, законодатель недопустимо ограничил право погибших на реабилитацию, достоинство личности и доброе имя»,— констатировали судьи КС.

Если уголовное дело прекращается по не реабилитирующим основаниям (к числу таких относится и смерть человека, проходящего по делу), предполагается, что именно этот человек совершил преступление, подчеркнул судья КС Николай Мельников. По мнению адвоката Игоря Трунова, до решения КС у следователей был карт-бланш: «вне рамок состязательности и презумпции невиновности» они могли закрыть дело, фактически объявив погибшего преступником до суда. Следователь в одиночку принимал решение, которое впоследствии невозможно было обжаловать.

Хотя судьи КС и адвокаты, отстаивавшие интересы Сергея Александрина, сошлись во мнении по существу дела, последствия этого решения они видят по-разному. Например, судья Мельников, оглашавший постановление КС, не ожидает, что этот документ окажет серьезное влияние на судебную практику. «Только в случае, если есть сомнения в виновности умершего или существует спор по поводу его виновности, тогда у ближайшего родственника должно быть право отстаивать честь и достоинство своего близкого»,— подчеркивает судья.

Адвокат Трунов, напротив, считает, что нынешний вердикт может стать прецедентным документом, который должен учитываться при рассмотрении весьма широкого круга дел, в том числе процессов по автокатастрофам. «Это порядка 30 тыс. дел о ДТП, кроме того, сюда относятся дела об авиакатастрофах, в ходе которых выясняется виновность или невиновность людей, находившихся за рулем или штурвалом»,— поясняет адвокат. Вчастности, именно апеллируя к решению КС, Трунов намерен добиваться пересмотра итогов другого резонансного дела— об авиакатастрофе в Перми, случившейся два с половиной года назад. Виновным в крушении самолета признали погибшего командира разбившегося «Боинга» Родиона Медведева.

То, что дело о ДТП на Ленинском проспекте дойдет до суда,— само по себе большой прогресс, заявил «МН» глава московского отделения Федерации автовладельцев России Сергей Канаев. «Это не только шанс реабилитировать честное имя Ольги Александриной и Веры Сидельниковой, погибших в аварии; решение КС открывает возможность для объективного рассмотрения похожих дел»,— полагает лидер ФАР. Впрочем, замечает Канаев, неизвестно, будет ли эта возможность использована на практике.