Врачей — специалистов по суррогатному материнству — обвиняют в торговле детьми. Медицинское сообщество считает это дело очередной «охотой на ведьм»

История с якобы бесхозными младенцами началась в январе. В подмосковном Одинцово умер новорожденный мальчик. Прибывшие на вызов скорая и полиция обнаружили в квартире еще двоих детей и их няню. Выяснилось, что умерший ребенок получил во время родов тяжелую черепно-мозговую травму, а потом еще заболел воспалением легких. Тогда же следственный отдел СКР по Одинцовскому району Мособласти заподозрил, что причиной трагедии могло стать неоказание помощи больному, и возбудил уголовное дело по соответствующей статье — 124 УК РФ.

Необычным в этом деле являлось то, что дети были рождены для заказчиков из Филиппин суррогатными матерями и ждали приезда в Россию биологических родителей. Филиппинцы, как установило следствие, заключили договор с российским Европейским центром суррогатного материнства (ЕЦСМ) и ждали рождения детей, чтобы затем забрать их на Филиппины. 

А спустя полгода, 23 июня, в квартире жилого дома в Москве были обнаружены еще пять младенцев. За ними ухаживали две няни из Китая. Эти дети тоже были рождены от суррогатных матерей, а родители забрать их не смогли из-за введенного карантина. В этом случае СКР возбудил дело уже о торговле людьми. Эту же статью добавили к делу о филиппинских детях, обнаруженных в январе.

Все семеро якобы «бесхозных» детей были изъяты органами опеки и отправлены в больницу. 

В итоге в детских спецучреждениях «зависли» семь младенцев-иностранцев, а их остающиеся за границами России биологические родители забили тревогу. Уполномоченная по правам ребенка Анна Кузнецова сообщила, что все дети здоровы и находятся под наблюдением врачей.

А дело, которое тут же было официальным следствием обозначено как дело о так называемой «торговле детьми» взял под свой контроль Александр Бастрыкин.

Задержания

Следствие трактовало работу врачей и юристов, оформлявших процедуру суррогатного материнства как деятельность в составе ОПГ (организованной преступной группировки) и на два месяца — до сентября — отправила в СИЗО восемь человек: гендиректора ЕЦСМ и соучредителя юридической компании «Росюрконсалтинг» Владислава Мельникова, завотделением экстракорпорального оплодотворения ЦМП «Петровские ворота» Тараса Ашиткова, акушера-гинеколга высшей категории с 30-летним стажем Лилию Панаиоти и врача-репродуктолога клиники NGC Юлианну Иванову.

Кроме врачей, были арестованы юрист «Росюрконсалтинга» Роман Емашев, переводчик Кирилл Анисимов и курьер Валентина Чернышева. Суррогатную маму умершего филиппинского младенца Татьяну Блинову оставили под домашним арестом. Вину ни один из восьми фигурантов дела не признал.

Константина Свитнева, гендиректора «Росюрконсалтинга» (фирмы, которая занималась юридическим сопровождением) объявили в международный розыск.

Надо заметить, что все задержанные врачи имеют безупречную репутацию. У Панаиоти почти 30-летний опыт приема родов, Ашитков и Иванова входят в российскую, европейскую и американскую ассоциации репродуктивной медицины, оба были научными сотрудниками Техасского университета и считаются одними из лучших специалистов в репродуктологии.

Легальный нелегальный метод

Суррогатное материнство в России разрешено с середины 90-х и регулируется статьями Семейного кодекса. Это абсолютно легальная процедура, позволившая за это время огромному числу бездетных людей стать родителями.

Технология этого процесса выглядит так. У потенциальных родителей берется биологический материал, инвитро (в пробирке) создается эмбрион, который затем подсаживается в матку суррогатной мамы — на профессиональном сленге «сурмамы». Сурмама, по сути, — живой инкубатор, который вынашивает чужой плод.

По правилам, сурмамой может быть здоровая женщина в возрасте до 35 лет, имеющая хотя бы одного собственного ребенка. Стоимость такой процедуры и самого обеспечения сурмамы на период беременности и родов варьируется в России от полутора до трех миллионов рублей.

В Российском шоубизнесе есть несколько известных персон, которые не скрывают, что их собственные дети появились на свет именно таким образом. То, что за услугами российских суррогатных матерей обращаются иностранцы, вполне объяснимо. Далеко не во всех странах разрешен такой способ «родить» своего ребенка. 

Статистику по суррогатному материнству ведет РАРЧ (Российская ассоциация репродукции человека). По их данным, последние из которых датированы 2017 годом, в этом году были зафиксированы 571 роды.

Вся статистика подается в РАРЧ клиниками на добровольной основе. Официальной не ведется. Однако уже ныне арестованный Владислав Мельников оценивает число малышей, появившихся на свет в 2019 году от суррогатных матерей, примерно в полторы тысячи. При этом число суррогатных детей год от года увеличивается:

Если же следовать логике СК на сегодняшний момент, то все «суррогатные» дети в России рождены при участии криминальных ОПГ и при злонамеренном умысле их биологических родителей, а все дети — хорошо оплаченный товар, который их родители используют в корыстных целях. Если любовь — это корысть, то все сходится.

Бред, скажете вы. А вот и нет. Срок за «торговлю детьми» от 3 до 15 лет. 

Криминал

Криминал в деле возник из-за коронавируса. Вернее, из-за того, что введенные ограничений на въезд в страну не позволили генетическим родителям приехать в Россию сразу после рождения детей и юридически оформить родительские права.

По существующему в России протоколу, суррогатная мама отказывается от ребенка в родильном доме, а уже после этого генетические родители могут заняться документами. Обычно в «мирное время» этот процесс происходит в нон-стоп формате. А из-за карантина дети оказались невостребованными и неоформленными. Короче, товар. 

И статья о торговле детьми пришлась кстати.

Законодательный провал в отношении суррогатного материнства в России оставался в подвешенном состоянии годами. С одной стороны, Россия — одна из немногих стран, где суррогатное материнство законодательно не запрещено. Как правило, посредниками в таких вопросах выступают медицинские центры, которые также предоставляют юридическое сопровождение. С другой — у нас нет специального закона, который бы регулировал суррогатное материнство, а есть отдельные положения о нем, закрепленные в ФЗ № 323 — «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», в ст. 55 — «Применение вспомогательных репродуктивных технологий».

А медицинские показания, которые нужны для процедуры, перечислены в приказе Минздрава «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению».

Положения об этой репродуктивной технологии также есть в Семейном кодексе (п. 4 ст. 51). В нем, в частности, говорится, что суррогатная мать может оставить ребенка себе: «Лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери)».

В начале 2017 года в Госдуму был внесен законопроект, в котором предлагалось запретить суррогатное материнство, аргументируя тем, что «для "передачи" ребенка от суррогатной мамы к "родителям-заказчикам" не требуется даже процедура усыновления, что еще больше выводит договор об оказании соответствующих услуг за пределы правового поля и может привести к нарушению прав детей, рожденных таким способом», — отмечали авторы проекта.

Однако он провалился уже в первом чтении. 

Члены Совфеда также попытались изменить существующие нормативы в мае 2018 года: тогда в Госдуму был внесен законопроект, предлагавший закрепить право на услуги суррогатной матери не только семейных пар, но и одиноких женщин и лиц, не состоящих в браке.

Европейский центр суррогатного материнства, сотрудники которого стали фигурантами уголовного дела о торговле людьми, на своем сайте презентует себя как «старейшую и самую крупную в России компанию, работающую в сфере суррогатного материнства». Первые дети здесь были рождены в 2003 году, и за 17 лет деятельности у правоохранительных органов не было вопросов. На сайте также указано, что компания работает «в строгом соответствии с действующими законами РФ и платит налоги». 

Кредо компании звучит так: «Специалисты Европейского Центра Суррогатного Материнства убеждены, что все люди имеют равные права, в том числе и право на продолжение рода. Наша компания берется за самые сложные случаи и дарит радость родительства всем, включая и одиноких людей. В нашем активе — сотни успешных программ, в том числе десятки программ для людей, не состоящих в браке, право которых на материнство и отцовство нам приходилось отстаивать в суде». 

На сайте центра указано, что стать родителем можно, выбрав одну из нескольких программ: программы для бездетной женатой пары, программы для бесплодной неженатой пары, программы для одиноких, причем не только женщин, но и одиноких мужчин. 

Одинокий мужчина, решивший стать родителем в представлении ожесточенного консервативного электората, — он кто? Правильно, гей. А геи, в трактовках носителей скреп, — особи неполноценные и безнравственные. Да и суррогатное материнство для православного сообщества дело не «божеское».

Не исключено, что именно «безнравственный» контекст медицинской услуги так взбудоражил правоохранителей и сделал историю с транзитными младенцами отличным поводом для дискуссии о запрете суррогатного материнства в России. 

Ату их 

Это предположение могло бы показаться надуманным, если бы не риторика, с которой буквально на следующий день после задержания врачей, вышли сюжеты на НТВ, в которых прямым текстом говорилось о «воровстве биоматериала и выращивании детей на продажу» и о том, что «медики наладили очень прибыльный бизнес — поставляли малышей за границу, в том числе в однополые семьи».

Кроме этого, в ходе обыска Владиславу Мельникову, гендиректору Европейского центра суррогатного материнства, (об этом пишется на сайте) была нанесена тяжелая травма: ему повредили ногу, которая только начала восстанавливаться после сложного перелома. В итоге Мельников попал в тюремную больницу.

Депутат Госдумы и бывший главный санитарный врач России Геннадий Онищенко сказал, что действия врачей не подпадают под эту статью: «Странно, ведь это разрешено. На этот счет нет никакого закона, но это не торговля людьми. Я нанимаю женщину, она мне оказывает услугу, а затем я с ней рассчитываюсь».

Главный кардиохирург Минздрава Лео Бокерия высказал свое возмущение: «Врачи — самое униженное сословие в том смысле, что на них можно все что хотите свалить. Пусть юристы разбираются с этим, а мы будем принимать сторону, которая нам кажется справедливой». Он добавил, что «суррогатное материнство должно существовать, потому что бесплодие — это болезнь у женщины, которая не может родить». 

Адвокат Игорь Трунов, представляющий интересы биологических родителей, считает, что очередное громкое «дело врачей» появилось из-за несовершенства российского законодательства, в котором ФЗ № 323 «Об основах охраны здоровья граждан» однозначно разрешает «суррогатный» бизнес, а ст. 127.1 УК предписывает давать за «торговлю людьми» до 15 лет колонии. Причем статья УК о купле-продаже человека «обоюдная», и в изощренной трактовке уголовную ответственность за это преступление можно вменить не только медикам, «продающим» ребенка, но и биологическим родителям, которые «покупают» его.

В худшем сценарии, который не исключает адвокат, следствие может длиться годами,

В сферу интересов органов опеки попали и четверо малолетних детей Константина Свитнева, гендиректора «Росюрконсалтинг», которого следствие уже объявило в розыск. Их забрали из особняка бизнесмена, где они находились на попечении нянь и поместили в одну из детских больниц. Трутневу на днях удалось «отбить» детей, предъявив доверенности на родственников и забрать их из клиники. Игорь Трунов заявил, что четырехлетние малыши стали «заложниками следствия» и «вещдоками по уголовному делу». 

Сам же Свитнев еще до введения карантина улетел в Прагу и в интервью изданию Vademecum на вопрос о мотивах и аргументах следствия ответил так: «Могу предположить, что очень хотелось раскрыть резонансное дело, а раз его нет, его нужно выдумать. Российское законодательство разрешает и донорство, и суррогатное материнство, так что я считаю, что в принципе генетическая связь необязательна. Есть показания — значит, можно проводить программу. В любом случае мы ходатайствовали о проведении генетической экспертизы и будем настаивать на ней в суде».

Примечательно, что за полгода следствие так и не запросило проведения генетической экспертизы, чтобы установить родство «суррогатных» детей с их биологическими родителями. Однако пострадавших в этой истории может оказаться значительно больше, чем посчитали следователи. Из-за того что счета компаний были арестованы следствием, несколько десятков суррогатных матерей, уже вынашивающих детей, могут остаться без средств к существованию.

Под большим вопросом и судьба детей, которые будут вскоре рождены. Им, если дело не будет срочно урегулировано, предстоит пополнить контингент сиротских домов. Уже сейчас платить за жилье для сурмам, а также уже родившихся детей и их сиделок стало некому. Им больше не привозят продукты и лекарства, они не могут рассчитывать на помощь врачей, а самое главное — им некуда теперь девать детей, которых они вынашивали просто за деньги, предусмотренные договором.

Дело о нелегальных детях дошло и до Совета при президенте России по правам человека, куда обратился один из биологических отцов — высокопоставленный чиновник из Филиппин Фрединель Кастро.

По словам разбиравшейся с обращением зампреда СПЧ Ирины Киркоры, автор обращения находится «в ужасе и шоке», поскольку до сих пор не может выяснить, куда пропали его дети.

СПЧ заявил, что постарается «максимально быстро помочь с организацией процесса тестирования, с организацией физической возможности воссоединения семьи. Это виза, это въезд, это, возможно, борт».

Киркора отметила, что «дети не могут быть вещественными доказательствами по уголовному делу». В любом случае важно установить генетическое родство с родителями и ускорить процедуры воссоединения семьи.  

А как же дети?

О них информации немного. Предположительно, они все находятся в Доме ребенка для детей с поражением нервной системы (!) в подмосковном Видном. Детский омбудсмен Анна Кузнецова ограничилась сообщением, что все дети находятся в удовлетворительном состоянии.