Год назад поселок Победа, что под Питером, прогремел на всю страну: гастарбайтер изнасиловал и избил до полусмерти местную жительницу. Сельчане подняли бунт и загнали в лес всех, кто показался им нерусской внешности. Мы побывали в поселке и выяснили, к чему привел самосуд.

«Пусть ответят все!»

От Питера до Победы – 1,5 часа на электричке. От станции – еще 3 км. Прозевал редкий автобус – топай пешком. Типичная российская глубинка: дорога изрыта глубокими ямами, справа и слева – бесконечные поля.

Поселок крошечный – всего 1800 жителей. Вся жизнь кипит на центральной площади. Она же – рынок. Огурцы, кроссовки, блузки, грибы – продают всё вперемешку. Ни таджиков, ни узбеков – непривычная картина после Москвы.

– Гнали и будем гнать их взашей! – категорично заявляет 75-летний Валентин Васильев. – Нечего им здесь делать.

Неприятную историю прошлого августа здесь вспоминают неохотно. 45-летняя женщина возвращалась домой с местной птицефабрики «Ударник». Некто, как она запомнила, «азиатской внешности» напал на нее и насиловал несколько часов подряд. Узнав об этом, местные жители вышли из домов и перекрыли трассу. А всех, кто показался им нерусским, загнали в лес. По их словам, мигрантов было под сотню. Потом приехали полиция, районная администрация и пытались утихомирить разъяренную толпу.

– Та несчастная женщина – моя хорошая знакомая, – говорит местный житель Александр Гусев. – Чудесная и добрая. А они ее так обидели! Одно слово – твари. И за поступок одного должны отвечать все.

Под горячую руку разгневанных жителей попали действительно все.

– Одного местного приняли за мигранта, так как он кавказской национальности, – рассказывает 16-летний Владимир Пахомов. – Но он мигрировал сюда давно. Его сначала забрали в полицию, а потом отпустили, когда всё выяснили.
Мигрантов из леса потом выводила полиция и увозила в Выборг. Но жители требовали уволить всех гастарбайтеров с птицефабрики.

Некому работать

Местные уверяют: на фабрике мигранты занимали их рабочие места. Мол, многих даже уволили, чтобы вместо них взять приезжих. Мигрантов завезли на фабрику в прошлом году и поселили в двухэтажном общежитии на окраине поселка.

– У нас их было человек двадцать, все легальные, – уверяет исполнительный директор птицефабрики Дмитрий Оберст. – Они не жили здесь постоянно, работали по договорам аутсорсинга. На фабрике большая реконструкция, нужны были люди. Но мы пошли навстречу жителям и расторгли все договоры с мигрантами.

По словам Дмитрия, после этого руководство предложило местным писать заявления о приеме на работу. Но на освободившиеся места из поселка никто не пошел. Пришлось набирать людей из других деревень и даже регионов. Но рабочих рук все равно не хватает.

– Наши говорят: мало денег, – горячится Дмитрий. – Зарплата рабочего была 14–15 тысяч, сейчас подняли до 23 тысяч. Просто им работать неохота – все пьют. Или приходит, например, женщина с во-о-от такими мешками под глазами и трясущимися руками: возьмите на работу. Но она же после первой зарплаты уйдет в загул!

На это у местных свой ответ: раньше зарплаты постоянно урезали, а иногда вообще выдавали продукцией – курами и яйцами. Откровенно пьяных в поселке я не встретила, но вот подвыпивших в полдень – много.

Но и легальность мигрантов – большой вопрос. После скандальной истории Выборгская городская прокуратура возбудила в отношении генерального директора фабрики 8 административных дел за незаконное привлечение к труду иностранной силы. И еще два – за нарушение санитарных норм и порядка трудоустройства. Из леса полиция тогда выловила около 50 нелегалов.

Свои и чужие

Во время гонений досталось не только приезжим.

– Подходили, например, к моей знакомой бурятке и говорили: «Вали к себе домой», – рассказала сотрудница фабрики. – Но она и так дома! Наверное, приняли за казашку.

Первое время в поселке даже дежурила добровольная дружина – следила за порядком. Ежедневно патрулировать дворы вызывались сотни человек, составили даже график дежурств. Правда, сейчас ни одного дружинника я так и не нашла.

– Дружина – это формальное название, – объясняет местный житель Пахомов. – Просто почти каждый здесь будет стоять за свой поселок.

По словам местных, после тех событий мигрантов в поселке нет. Ну, может, живет немного в близлежащих садоводческих товариществах, да и всё. Преступника, кстати, тоже нашли – им оказался узбек Санжар Рустамов.

Сейчас он в тюрьме, ему дали 6 лет и 4 месяца. Зато в Победе остались жить «свои» мигранты.

– Я родился в Узбекистане, вырос в Татарстане, – говорит Рефкат Зайитов, которого я встретила на рынке. – Здесь живу уже больше 20 лет. В 1994 году брат из Питера позвонил и говорит: «Приезжай». Я и приехал.

Рефкату непонятно разделение на «своих» и «чужих» мигрантов: а его к кому отнести? Рядом стоит, слушая наш разговор и кивая головой, 83-летняя Клавдия Марьянкова. Она – бывшая учительница, живет в поселке уже 50 лет.

Мигрантов упорно называет «детьми» – из-за их худобы и роста. Однажды она даже приносила им в общежитие одежду. Она одна из немногих выступала против толпы.

– Я встала и сказала: хватит бить ни в чем не повинных людей! – рассказывает она. – Душа человека не зависит от его национальности. Вот когда у нас местный убил десятиклассницу и выкинул в поля, никто на митинг не вышел. А почему? Раз наш, то все можно?

К слову, на станцию я возвращалась пешком. Ни одна проезжавшая мимо машина, кроме стареньких «жигулей» с водителем-азиатом за рулем, так и не остановилась, чтобы меня подвезти…

Сегодня жертва Рустамова продолжает жить и работать в поселке. Ее дочь потом написала мне: «Никого не били, просто вывозили в полицию для разбирательства». Местные уверяют: только их поддержка помогла женщине пережить ту страшную трагедию. А у администрации Рощинского поселения один ответ: «в Победе всё под контролем».

На мой взгляд, подобный самосуд – очень спорный вопрос. Но причина его всегда одна – люди просто не верят в закон, не верят правоохранителям.

Пока гром не грянет – это про Россию. В Москве после избиения полицейского мигрантами власти спешно начали проверять московские рынки и общежития. Полтысячи задержанных нелегалов свезли в палаточный лагерь в Гольяново. Большинство из них вьетнамцы. По словам правозащитников, в мире подобные лагеря создают только при природных или техногенных катастрофах для помощи людям. Селить туда нелегалов – незаконно. ГД хочет принять закон, регулирующий работу таких лагерей, но пока законопроект даже не написан.

По словам представителей начальника УФМС по Москве Ольги Кирилловой, создание такого лагеря – это не прихоть властей, а необходимость. Дело в том, что в Москве лишь один центр для нелегальных мигрантов, который сейчас переполнен, а часть помещений вообще находится на ремонте. Власти сами хотят как можно быстрее закрыть городок, так как скоро зима, подчеркивает г-жа Кириллова.

А правительство Москвы готово выделить 2 самолета для вывоза нелегальных вьетнамских мигрантов на родину.

Игорь Трунов, адвокат, зам. председателя Международного cоюза юристов:

– По закону подобная самодеятельность недопустима. Если вы знаете, где находится преступник, не надо ловить его – сообщите в полицию. Это их обязанность. Для сбора доказательств тоже есть специально обученный человек – адвокат. Самодеятельность допускается, только если вам угрожает опасность или если на ваших глазах совершается преступление. А самосуд – это уголовно наказуемое деяние. Но это и показатель безысходности населения и низкого качества работы полиции. Здесь можно возбуждать два уголовных дела: в отношении тех, кто совершил самосуд, и в отношении сотрудников полиции, которые своим бездействием привели местное население к восстанию. В корне же проблему с нелегальной миграцией нужно решать на федеральном уровне.