9 декабря во всем мире отмечается Международный день борьбы с коррупцией. Естественно, что российские власти не упустили возможность напомнить стране о своих усилиях в борьбе с нещадно критикуемым ими злом. Главным докладчиком о проделанной работе выступил глава президентской администрации Сергей Иванов Отметив, что «коррупция — вещь весьма сложная, латентная» и что для победы над ней нельзя изобрести «никакой волшебной таблетки», Иванов призвал граждан не опускать руки.

По словам главы АП, борьбу с мздоимством нужно начинать с самого верха. Однако если кто-то расценил эту фразу как намек на долгожданные посадки «топов», его постигло скорое и жестокое разочарование. Глава администрации президента пояснил, что речь идет всего лишь о создании в кремлевской администрации очередной бюрократической структуры – Управления по борьбе с коррупцией. Для того, чтобы наполнить тему противодействия коррупции каким-либо конкретным (пускай декларативным) содержанием, Сергей Иванов сообщил о готовящихся законодательных инициативах.

Он, в частности, заявил, что особый упор планируется сделать на такую действенную антикоррупционную меру, как конфискация. «Пока можно смело констатировать, что коррупционеры лучше прячут свои доходы, чем правоохранители их находят» – посетовал руководитель президентской администрации. Очень часто выявленный коррупционер оказывается «гол как сокол». «Все его особняки, землевладения, акции записаны даже известно на кого», но конфисковать их нельзя. Поскольку «надо доказать, что люди, которые на себя это переписали, знали в тот момент, когда переписывали, что это уворованное имущество», указал Сергей Иванов на несовершенство существующей законодательной базы. Хотя «если за два дня до ареста особняк был переписан на тетушку, наверное, это неслучайно» – популярно резюмировал он. В качестве выхода руководитель кремлевской администрации предложил новому управлению по борьбе с коррупцией подумать над тем, чтобы внести в законодательство соответствующие изменения. С целью распространить имущественную ответственность за взяточничество на родственников виновного.

Справедливости ради, внешне здравая инициатива Сергея Иванова, напоминает попытку эффектно произнести антикоррупционное «б», не сказав сакраментального «а». Напомним, что российские законодатели до сих пор не ратифицировали многострадальную статью 20 той самой Конвенции ООН о борьбе с коррупцией. 9 декабря 2003 года, в мексиканском городе Мерида на политической конференции высокого уровня этот документ был открыт для подписания всеми участниками международного общения. Разумеется, в первую очередь теми, кто желает реально бороться с коррупцией по мировым стандартам, а не заниматься пиаром. Российские власти, как было отмечено, принимают участие в этом процессе весьма избирательно. Не желая «подписываться» под положением, согласно которому любое незаконное обогащение (превышение расходов над заявленными доходами) приравнивается к уголовному преступлению.

Как заявил «СП» председатель Президиума Московской коллегии адвокатов Игорь Трунов, российские власти ограничиваются громкими, но ни к чему не обязывающими декларациями.

– В частности, у нас отсутствует законодательная база для противодействия такой разновидности коррупции, как непотизм. Речь идет об использовании родственных связей, кланового принципа в построении политической и административной системы управления государством в целях личного обогащения. Для выявления коррупционных агентов во всем мире принято использовать такой метод, как провокация взятки.

Это когда переодетые сотрудники правоохранительных органов предлагают чиновнику взятку. Если он «ведется» на это предложение, коррупционера задерживают « с поличным». Российский правящий класс также игнорирует такой эффективный способ профилактики мздоимства, как частичную отмену в отношении коррупционеров презумпции невиновности.

«СП»: – В чем это выражается?

– Допустим, у коррупционера есть недвижимость – дом, земля, активы. Уполномоченные органы интересуются происхождением средств, на которые они были приобретены. Если вразумительного объяснения не следует, то наличие дорогой собственности становится основанием для предъявления обвинения в незаконном обогащении.

«СП»: – Это положение прописано в многострадальной ст. 20 Конвенции ООН по борьбе с коррупцией, которую никак не может ратифицировать Госдума?

– Совершенно верно. Тогда человека без вопросов сажают в тюрьму. Это шире, чем просто разговор о конфискации незаконно нажитого имущества в пользу государства. Наконец, хочу заметить, что без реформы судебных органов и правоохранительной системы меры, о которых говорит Сергей Иванов, так и останутся на бумаге. Изменения должны быть направлены на обеспечение независимости правосудия. Думаю, у всех на слуху понятие «позвоночного права», которое безраздельно доминирует в судопроизводстве. Это когда закон применяется «по всей строгости» лишь к тем, кто нелоялен к власти. Это, конечно, не имеет никакого отношения к борьбе с коррупцией. Скорее, это инструмент для выяснения отношений между различными элитными фракциями.

«СП»: – Тема справедливости и равенства всех перед законом в российских реалиях, по-прежнему, не раскрыта?

– Вопрос риторический. Если бы нынешнее (отнюдь не всеобъемлющее) законодательство в сфере борьбы с коррупцией четко и объективно исполнялось, мы бы увидели кардинальные подвижки. Тогда антикоррупционные заклинания чиновников не вызывали бы такого раздражения у людей. Пока же искоренение взяточничества больше напоминает расправу над нелояльными, неугодными и неудобными. Иванов озвучил неплохие идеи, которые зарекомендовали себя во всем мире. Но господствующая система избирательного правосудия способна опошлить и свести на нет даже самые благие начинания.

«СП»: – Насколько сложно с точки зрения юридической техники прописать норму, чтобы имущественная ответственность за коррупцию распространялась на родственников виновного?

– Проблема имущества, переписанного на родственников, отчасти учитывается в действующем законодательстве. Напомню, чиновники обязаны подавать декларацию, в которой указывается собственность, которой обладают близкие родственники. Однако здесь есть ряд принципиальных моментов. Во-первых, указанный в законе круг лиц не так широк, как хотелось бы. Во-вторых, есть ведь еще зарубежное имущество чиновников. Как правило, оно зарегистрировано в офшорных зонах на юридические компании с подставными фигурами. Это самая большая проблема. Потому что в данном случае у коррупционера даже нет необходимости переписывать все на родственников.

К тому же не действует норма о конфискации. Допустим, имущество нашли, а дальше что? Возбудить уголовное дело по факту того, что его стоимость превышает официальный заработок чиновника, нельзя. Как следствие, изъять преступно нажитые доходы тоже не представляется возможным. Поэтому сначала нужно ратифицировать ст. 20 Конвенции ООН, а потом уже рассуждать о расширении ответственности на круг родственников. Не так давно у ряда депутатов из партии власти было обнаружено зарубежное имущество непонятного происхождения. Никаких уголовных дел возбуждено не было. Некоторым по морально-этическим соображениям предложили выйти из партии или сдать мандат.

Председатель Общероссийской комиссии по борьбе с коррупцией Владимир Мамаев рассказал корреспонденту «СП» о том, что его организация еще в 1997 году предлагала ввести конфискацию имущества коррупционеров.

– Судя по всему, оно до сих пор пылится под сукном, куда его положили «народные избранники». Мы также предложили ввести в УК специальный раздел о коррупции. Сегодня в Уголовном кодексе есть несколько составов преступлений, которые подпадают под это определение. Вместо систематизированного раздела о коррупции у нас процветают «телефонное право», кумовство, родственные и клановые связи. Эти разновидности должны иметь единый квалифицирующий признак в УК.

Решив этот вопрос, уже можно думать, у кого и что изымать. Преступления такого рода, которые совершает чиновник, следует признать отягчающим обстоятельством. То есть, полагающиеся за них сроки умножать на два. Раз уж ты пошел на «государеву службу», то, извини, дружок.

«СП»: – Почему все эти очевидные меры до сих пор нереализованы?

– Да потому, что эти законы направлены против депутатов Госдумы и чиновничьего аппарата. «Ворон ворону глаз не выклюет». Статья 20 Конвенции ООН, которую все обсуждают, это не просто актуальная, а базовая мера. Благодаря принятию которой, коррупция во многих странах пошла на убыль. В УК должно быть прописано, что правоохранительные органы имеют право проверять лиц, расходы которых превышают их доходы.

Сегодня казнокрад со скромной зарплатой может отгрохать себе дворец за миллиард долларов. И это не считается основанием для проверки. Причем взятка получена не деньгами. Просто ответственный чиновник в областной администрации разрешил добывать открытым путем редкоземельные металлы. За что «благодарная» фирма построила ему такой дом.

«СП»: – С другой стороны, конфискация имущества, полученного путем подкупа, существовала до 2003 года. Однако это практически никак не сказалось на аппетитах коррупционеров

– Статью о полной конфискации имущества отменили гораздо раньше – в начале 1990- х годов. Дальше конфискации подлежало лишь незаконно нажитая, а не вся собственность. Плюс на виновного налагается определенный штраф. Это, скорее, имитация вместо реальной борьбы с коррупцией. В данный момент я еду на совещание в правительство. Буду опять говорить об этом. Самое интересное, что нас будут поздравлять с сегодняшним праздником. Это такое бюрократическое лицемерие. Я бы предложил проверить самих поздравляющих на предмет кристальной честности и не подкупности.

Бывший следователь Следственного комитета при МВД РФ, представитель Национального антикоррупционного комитета Павел Зайцев высказал мнение, что перечень лиц, на которых распространяется имущественная ответственность за преступления коррупционной направленности, обязательно нужно расширять.

– Причем, не только на близких родственников, но и на иных лиц. Потому что коррупционеры, когда «запахнет жареным» могут резко проникнуться родственными чувствами к дальней родне. Или, еще проще, будут оформлять неправедно нажитое на подставных лиц. Проблема в том, что конфисковать имущество можно лишь в случае, если удастся доказать противоправное происхождение средств и активов, переведенных на третьих лиц.

«СП»: – Насколько это действенная мера?

– Я думаю, действенная. Потому что большинство из тех, кто не в ладах с законом, именно так и поступают. Впрочем, есть еще одна проблема. Чтобы арестовать счета или недвижимость, нужно возбудить уголовное дело. Для этого, в свою очередь, нужно получить сведения о наличии признаков совершения преступления коррупционной направленности. По закону только после возбуждения уголовного дела можно наложить арест на имущество.

«СП»: – Поймать коррупционера с поличным бывает проблематично. В отличие от превышения фактических расходов над официальными доходами, что уже гораздо проще зафиксировать

– В идеале эти меры должны идти в связке. Но российские власти, судя по всему, не готовы к тому, чтобы проводить антикоррупционную линию столь жестко и последовательно. Возможно, те, кто принимают подобные решения, сами боятся попасть под статью. Иначе пробуксовку с ратификацией 20-й статьи антикоррупционной Конвенции ООН объяснить трудно.