Президент Дмитрий Медведев подписал закон о либерализации Уголовного кодекса. Она коснулась почти 200 составов преступлений, за которые отныне необязательно сажать. В их числе самые распространенные в местах заключения – «кража» и «грабеж».

В 68 статьях УК исключены нижние пределы санкций в виде лишения свободы. По 11 составам преступлений в качестве основного вида наказания предусмотрен штраф, по 12 составам вводятся исправительные работы, по 118 исключен нижний предел наказания в виде исправительных работ и ареста.

В числе гуманизированных оказались многие преступления против собственности и экономические преступления (кража, мошенничество, легализация похищенного, незаконные банковская деятельность и предпринимательство, уклонение от уплаты налогов и т. д.), а также насильственные деяния и преступления против личности (умышленное нанесение телесных повреждений, угроза убийством, грабеж, разбой).

Снизят ли президентские поправки уровень преступности в России, рассуждает генерал-майор милиции в отставке, советник председателя Конституционного суда РФ, экс-глава российского бюро Интерпола Владимир Овчинский.

«СП»: – Владимир Семенович, либерализация уголовного законодательства – это правильный шаг?

– На мой взгляд, в Россию пришла вторая волна цунами либерализации уголовного законодательства. Один пакет поправок подписан президентом Медведевым. Другой в скором времени будет вброшен на рассмотрение депутатам.

Почему мы говорим о второй волне? Дело в том, что в декабре 2003 года уже декриминализировали все, что можно. После этого нельзя привлечь к уголовной ответственности большинство хулиганов, если они издевались над людьми без оружия. Равно как нельзя привлечь и лиц, которые незаконно носят холодное, охотничье или травматическое оружие. Тогда же под видом либерализации в УК ликвидировали конфискацию имущества, как вид уголовного наказания.

«СП»: – Что главное в нынешних поправках?

– Устранение нижнего предела санкции в виде лишения свободы. Это приводит к возможности назначать минимальное наказание – до 2-х месяцев лишения свободы – за такие распространенные особо тяжкие насильственные преступления, как причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, грабеж, разбой, вымогательство, совершенные при особо отягчающих обстоятельствах.

Учитывая нижний размер санкции, наказание, назначенное за эти тяжкие и особо тяжкие преступления, может быть даже меньшим, чем за преступления, не представляющие большой общественной опасности – например, побои или повреждение имущества по неосторожности. Такая либерализация наказания противоречит закрепленному в уголовном законе принципу справедливости.

Значительное расширение границ санкций в виде лишения свободы от 2 месяцев до 10 лет по тяжким и от 2 месяцев до 15 лет по особо тяжким преступлениям делает эти санкции абсолютно неопределенными, размывает границы различных по степени тяжести категорий преступлений.

Установление самой возможности назначения наказания в более широких пределах, а также одинакового нижнего предела наказания для всех категорий преступлений ведет к нарушению конституционного принципа равенства граждан перед законом. Все это – путь к расширению «судебного усмотрения», а значит – к расширению коррупции в судах.

«СП»: – То есть, теперь суды будут чаще назначать условное наказание?

– Поправки допускают возможность сохранения условной меры при совершении в течение испытательного срока нового умышленного преступления. Причем, в число таких новых преступлений входят квалифицированные кражи, мошенничества, растраты, а также умышленные причинения вреда здоровью средней тяжести, грабежи, вымогательства, угоны автомобилей.

Каждый нормальный человек понимает, что рецидив в течение испытательного срока свидетельствует, что осужденный на путь исправления не встал. А значит – не заслуживает условной меры наказания. Поэтому можно утверждать, что и эти поправки носят коррупциогенный характер, ведут к ослаблению защиты граждан.

«СП»: – Вы говорите, что скоро в Госдуму поступит второй пакет либеральных поправок в УК. О чем в них говорится?

– В этих поправках, в нарушение всякой человеческой логики, предлагает существенно снизить размер наказания за совершение преступления, предусмотренного статьей 126 «Похищение человека» УК РФ. Наказание по части первой этой статьи предполагается установить до 5 лет (нижний предел автоматически снижается до 2-х месяцев) лишения свободы вместо существующего срока от 4 до 8 лет. Такое уменьшение размера наказания переводит похищение человека из числа тяжких в категорию преступлений средней тяжести.

Кроме того, во втором пакете поправок предполагается декриминализировать клевету, оскорбление, клевету в отношении судьи и других участников уголовного судопроизводства. На мой взгляд, такие поправки свидетельствуют о законодательной девальвации, обесценивании таких прав личности, как честь и достоинство, равенство граждан.

Плюс к тому, в законопроекте предлагается декриминализировать часть 1 статьи 188 УК «Контрабанда», предусматривающую ответственность за так называемую товарную контрабанду, контрабанду алкогольных товаров и валютных ценностей. Что означает на практике декриминализация «товарной контрабанды»? Да то, что эшелоны с китайским контрабандным и контрафактным товаром будут безнаказанно бороздить пространства нашей страны, повсеместно создавая «черкизоны» для реализации этой контрабанды.

«СП»: – В чем смысл либерализации уголовной политики?

– Целью либерализации является уменьшение тюремного населения страны. Действительно, мы находимся на третьем месте в мире по абсолютному числу лиц, находящихся в местах лишения свободы, – после США и Китая. Но приведет ли нынешняя либерализация к сокращению числа зэков?

В результате предыдущих «декриминализаций», «гуманизаций» и «либерализаций» уголовного законодательства среди 900 тысяч осужденных, ныне отбывающих наказание в местах лишения свободы, большинство совершили тяжкие и особо тяжкие преступления. За кражи сидят 23,1% зэков, за убийство – 17,1%, за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью – 14,4%, за преступления, связанные с наркотиками, – 11,3%, за разбой – 11,2%.

Около половины всех российских осужденных ранее отбывали наказание за насильственные преступления: практически каждый четвертый ранее осужден за умышленное убийство или причинение тяжкого вреда здоровью, каждый пятый – за разбой, грабеж, изнасилование. Увеличивается число ранее осужденных за бандитизм и участие в других преступных формированиях.

По данным различных обследований, проведенных в последние годы, до 7% общей численности всех осужденных к лишению свободы (свыше 60 тыс. человек) – это лидеры преступной среды («воры в законе», «смотрящие», криминальные авторитеты, главари банд и организованных преступных группировок). Возраст 2/3 таких лидеров составляет 30-50 лет, словом, это зрелые люди, имеющие опыт противоправной деятельности.

«СП»: – Но, возможно, это суды виноваты? Впаивали людям максимальные срока, вели жесткую политику?

– Как раз наоборот. Этот состав тюремного населения сложился при весьма либеральной судебной политике. Судите сами. В период 2004-2009 годы пожизненное лишение свободы за умышленное убийство было назначено от 0,2% до 0,5% всех осужденных за это преступление. Максимальный срок лишения свободы – от 3,2% до 4,6%.

За нанесение тяжкого вреда здоровью (в том числе повлекшего смерть – фактически то же убийство) в этот же период максимальный срок лишения свободы был назначен только двум лицам из 234,4 тысячи осужденных за это преступление, зато от 32,6% до 36,9% всех осужденных за это преступление получили условный срок лишения свободы!

В 2004-2009 за бандитизм осудили 1180 человек. Но только три бандита (!!) получили максимальный срок лишения свободы. Из 146,9 тысячи лиц, осужденных за разбой, лишь 7 человек получили «максималку»!

Теперь представьте, что произойдет в обществе, когда будет реализована вся намечаемая либерализация? Страна – без преувеличения – рискует погрузиться в криминальный беспредел.

Другое мнение

Игорь Трунов, адвокат:

– Наука говорит, что высокий процент населения, содержащегося под стражей, ведет к высокому уровню преступности. Другими словами, рецидив наиболее высок, когда человека сажают за решетку. Это особенно актуально для России, поскольку наша система исполнения наказаний не менялась со времен Сталина. У нас сталинские барачные лагеря, отрядного типа содержания. Пока что нет возможности, прежде всего финансовой, чтобы реформировать ФСИН по европейскому образцу – перевести заключенных на тюремное содержание.

Но, конечно, общим направлением борьбы с преступностью должна стать либерализация уголовного наказания. К этому пришли все цивилизованные страны. Поэтому шаг Дмитрия Медведева по снижению нижней планки – абсолютно верный, но, увы, недостаточный. Я считаю, не хватило смелости снизить также и верхнюю планку – чем шире «вилка» наказаний, тем больше коррупционный диапазон.

Я вообще считаю: тех, кто оступился впервые, и совершил не особо тяжкие преступления, нельзя сажать за решетку. Закон Медведева – только первый шаг в этом направлении. Только один этот закон кардинально ситуацию не изменит, но даже он приведет, я надеюсь, к падению уровня преступности.

«СП»: – Поправки Медведева, в частности, снижают наказания за насильственные деяния и преступления против личности – умышленное нанесение телесных повреждений, угроза убийством, грабеж, разбой. Здесь не перегнули палку с либеральностью?

– Во всем мире в наказаниях за уголовные деяния прослеживается тенденция, заданная американцами: если человек оступился в первый раз, суд и исправительная система должны дать ему шанс исправиться, даже если это грабеж и разбой. Если же это рецидив, значит, человек – профессиональный преступник, и ему нет места рядом с нами. Рецидив карается в мире очень жестко.

«СП»: – Российская правоприменительную практику носит отчетливый карательный уклон. Тут дело не в законах, а в общих установках руководства. Если суд санкционировал арест подозреваемого, то обвинительный приговор запрограммирован. Не получится, что закон принят, а суды действуют по-прежнему?

– Увы, мы не первый раз обжигаемся. Мы очень ждали изменений в подходах судов к избранию меры пресечения, ведь теперь можно не содержать задержанного под стражей до решения суда. Мы надеялись, что произойдут кардинальные изменения – ведь судья не следователь, не прокурор. Не случилось. С нынешней либерализацией может произойти то же самое. К законодательным изменениям необходима еще и реформа судебной системы. Без этого надежды на работу любых, самых красивых поправок в наше законодательство, обречены на провал.