В интервью Deutsche Welle российский эксперт заявил, что убийства адвокатов в стране происходят из-за того, что в судах невозможно реальное разрешение споров.

По мнению первого вице-президента Федерального союза адвокатов России Игоря Трунова, следствием убийства адвоката Станислава Маркелова должны стать изменения в российском законодательстве, которое бы реально защищали адвокатов.

Deutsche Welle: Игорь Леонидович, как в адвокатской среде восприняли убийство адвоката и известного правозащитника Станислав Маркелова?

Игорь Трунов: В России убийства адвокатов не редкость. Это вообще происходит периодично. Я могу навскидку назвать 15 фамилий убитых адвокатов. Единственное, что большой шум и скандалы по этому поводу случаются редко. Кстати, владелец сайта Ингушетия.ру, убитый милиционерами, тоже был адвокатом.

– А почему убивают адвокатов?

– У нас достаточно часто происходят убийства адвокатов, потому что, к огромному сожалению, законодательно не защищены ни он сам, ни его родственники. То есть адвокат, который наравне с прокурором и судьей участвует в уголовном процессе, по закону всего лишь простой гражданин. Это создает повышенную группу риска в адвокатуре.

Такой пробел в нашем законодательстве, умышленно этим законодательством оставленный, приводит к тому, что это наиболее простой способ решения юридической проблемы. Если адвокат добросовестен, профессионален или просто строптив, то нередки телесные повреждения и даже убийства. Это, конечно, накладывает на адвокатскую деятельность определенный отпечаток, и адвокаты, юристы, как никто другой, осознают свою беззащитность, и, естественно, это сказывается на качестве юридической помощи.

– Это убийство как-то может изменить положение адвокатов в стране? Все-таки оно вызвало большой резонанс…

– Я думаю, что оно должно повлечь определенные законодательные изменения, хотя бы потому, что оставшиеся сироты, семьи должны получать хоть какое-то возмещение ущерба. Должна появиться определенная защита, потому что родственники погибшего адвоката, как правило, борются за возбуждение уголовного дела и его расследование. Потому что, как показывают практика и опыт, в убийствах такого рода, как правило, участвуют сотрудники правоохранительных органов, либо бывшие, либо действующие. И это, конечно, сказывается на расследовании, а безнаказанность ведет к вседозволенности, то есть, повторяется раз за разом.

Я считаю, что вся эта ситуация не должна ограничиваться эмоциональной составляющей, когда высказывается негодование и говорятся красивые речи, что мы видим на сегодняшний день. Это должно повлечь изменения в законодательстве, которое бы реально защищало адвокатов.

– Какие конкретно нормы должны быть внесены в российское законодательство для защиты адвокатов?

– Я предлагаю целый ряд изменений. В частности, есть закон о том, что родственники участников судопроизводства, сотрудников МВД, ФСБ в случае их гибели получают 180 окладов, а это 200 тысяч долларов. Адвокат в эту категорию не попадает.

Даже в странах СНГ есть уголовная ответственность за препятствие деятельности адвоката. В России в уголовном законодательстве такого закона не знает. Поэтому необходимо внести целый ряд законодательных изменений, чтобы адвокат стал хотя бы равен прокурору в части своей защиты.

– У вас есть свои версии произошедшего, и каков был мотив убийства?

– В данной ситуации сложно выдвигать версии. Но я не думаю, что это лежит на поверхности. Я не думаю, что есть прямая связь с Будановым: уж слишком было бы это наглядным. Человека только отпустили и сразу такое преступление – понятно, на кого ляжет подозрение. Поэтому вероятность прямой связи небольшая.

Маркелов имел отношение еще ко многим громким делам, и много работал на Кавказе. А там есть определенная специфика, есть кровная месть, есть клановые отношения. Все это сложно и спрятано глубоко, поэтому нужно смотреть те последние дела, которые он вел. А адвокат, как правило, ведет 10-15 дел. И если половина из них громкие, то, конечно, нужно рассматривать весь спектр, а не концентрироваться на наиболее резонансном деле.

– Это убийство называют демонстративным. По мнению некоторых экспертов, заказчики убийства хотели дестабилизировать атмосферу в российском обществе и вызвать протест среди представителей чеченской диаспоры. Вы разделяете такую точку зрения?

– Я такое мнение не разделяю. У нас такая короткая память на убийства – это как раз и есть питательная среда. За последний год у нас таких демонстративных убийств возле Кремля было несколько. И губернаторов у нас в центре Москвы убивали, и убийства происходят каждую неделю, зачастую прилюдно, при скоплении свидетелей. Поэтому, к сожалению, это не исключение из правил.

– О чем говорит вообще такая обстановка? Людей убивают в центре Москвы, убивают губернаторов, адвокатов, журналистов…

– Это говорит об очень слабой судебной системе. В суде невозможно реальное разрешение споров, то есть, нет независимого судопроизводства. И поэтому, естественно, вопросы решаются другими способами, либо коррупционными, а коррупция захлестнула страну, либо такими страшными методами, как убийство, нанесение телесных повреждений.

Конечно, необходимо ставить вопрос о реально действующей судебной власти, куда бы можно было апеллировать в цивилизованном государстве. Но, увы, сейчас этого нет.