Резонансное ДТП в Москве с участием автомобиля топ-менеджера «Лукойла» Анатолия Баркова стало поводом для рассмотрения в Конституционном суде дела о проверке положений УПК. Отец погибшей не согласен с тем, что закон позволил следствию прекратить расследование в связи со смертью подозреваемой и фактически его дочь была признана виновной без приговора суда. В ходе рассмотрения дела в КС выяснилось, что процессуальное законодательство, действительно, имеет пробелы, которые приводят к юридическим казусам.

Заявителей в сегодняшнем процессе было двое. Юрий Ващенко — отец опера уголовного розыска, обвиняемого в превышении должностных полномочий и умершего во время следствия, уже третий год пытается добиться продолжения расследования. Но, по понятным причинам, участников заседания КС и, разумеется, журналистов больше всего интересовал второй заявитель — Сергей Александрин. Отец Ольги Александриной также требует продолжить расследование дорожно-транспортного происшествия, в котором погибла его дочь, столкнувшись с автомобилем вице-президента нефтяной компании «Лукойл».

Это ДТП произошло на Ленинском проспекте в Москве в феврале 2010 года. Столкнулись лоб в лоб «Мерседес-Бенц S500» под управлением водителя Сергея Картаева и автомобиль «Ситроен СЗ», за рулем которого сидела врач-гинеколог Ольга Александрина. Женщина скончалась на месте, ее пассажирка – известный врач-гинеколог Вера Сидельникова, умерла в больнице. Водитель «Мерседеса» и его пассажир – топ-менеджер «Лукойла» Анатолий Барков – отделались несерьезными травмами. Дорожная авария вызвала широкий общественный резонанс. Родственники погибших настаивают, что за рулем был сам Барков и он же — виновен в ДТП. Однако в августе 2010 года Следственный комитет при МВД РФ прекратил уголовное дело в связи со смертью подозреваемой Ольги Александриной.

Обжалование постановление следователя не привело к положительному результату. Суд счел прекращение дела правомерным и постановил невозможным возобновление расследования с целью возможного установления невиновности и реабилитации Александриной. Аналогичная ситуация произошла и с жалобами второго заявителя Юрия Ващенко. При этом само дело в полном объеме не слушалось, фактические обстоятельства не исследовались, мнение близких родственников о возможности прекращения дела не выяснялось. В своем обращении в Конституционный суд оба отца обвиняют положения п.4 ч.1 ст.24, ч.7 ст.49 и ч.1 ст.254 Уголовно-процессуального кодекса РФ в нарушении основных принципов Конституции — презумпции невиновности и права на судебную защиту.

Представители законодателя в Конституционном суде в своих выступлениях чаще всего апеллировали к обстоятельствам ДТП на Ленинском. Александр Харитонов и Елена Виноградова — представители Госдумы и СовФеда – подчеркнули, что закон не запрещает заинтересованным лицам оспаривать решения следователя, а, значит, право на защиту существует. Следовательно, нормы конституционны. Главным аргументом представителя президента в КС Михаила Кротова был тот факт, что из-за того, что Ольга Александрина погибла на месте, она физически не могла привлекаться к уголовной ответственности. То есть она никогда не являлась по своему статусу подозреваемой или обвиняемой, поэтому ни о какой реабилитации речи идти не может. Как подчеркнул Кротов, постановление о прекращении уголовного дела — это не приговор суда, оно не марает ничьего имени, и ничто не мешает родственникам погибших решать вопросы о возмещении ущерба в порядке гражданского судопроизводства.

Речь Михаила Кротова настолько впечатлила адвоката заявителя Сергея Александрина Игоря Трунова, что общаясь позже с журналистами, он словно продолжал дискутировать с представителем президента. «Разговор о том, что решение не реабилитирующее, но не затрагивает доброго имени, это, конечно, разговор смешной. Это значит, что человек совершил преступление, его не наказывают, но он его совершил, – заявил он в перерыве заседания. – Это идет подмена понятий. И здесь (в КС — прим. ред.) исполнительная власть защищает тот карт-бланш, который сегодня они имеют. Карт-бланш на вынесение решения в гордом одиночестве вне рамок состязательности и на вынесение решения, которое нельзя пересмотреть, нельзя обжаловать. Да, есть порядок и возможность обжалования действия-бездействия должностных лиц, но Верховный суд говорит, что нельзя оценивать и затрагивать доказательства, тогда, о чем мы вообще говорим. Этот ущербный порядок не говорит о реальной возможности судебного пересмотра сбора доказательств».

«Норма допускает толкование, допускает субъективный подход к проблеме, – поддерживает своего адвоката Сергей Александрин. – Она превращает человека в мытаря. Как я мыкаюсь по инстанциям. Я говорю: «Я право имею? – Имеешь. – Я могу? – Не можешь». Это все словоблудство. Формально ее (Ольгу) не обвинили и не имели право обвинить, но дело закрыли по статье, по которой закрываются дела в связи с гибелью подозреваемого или обвиняемого. Значит, формально она является подозреваемой или обвиняемой. Нам говорят, доброе имя защищать идите в гражданский суд, но при этом не было приговора суда, ее никто ни в чем не обвинил. Значит, и это в блеф превращается — защита ее имени в гражданском процессе. Вот он — замкнутый круг, по которому человек может ходить всю жизнь, но так ничего и не добиться».

Выступая в продолжившемся после перерыва заседании, советник генпрокурора Татьяна Васильева отметила, что хоть сама по себе оспариваемая норма конституционна, в уголовно-процессуальном законодательстве есть пробелы, которые необходимо восполнить. Например, она не исключила вероятности того, что в УПК может появиться новый статус «заподозренный». Кроме того, по мнению Васильевой, законодателю стоит прописать механизм реабилитации человека, уголовное дело в отношении которого прекращено в связи со смертью. О возможности усовершенствования законодательства говорила и советник министра юстиции Елена Борисенко.

Под конец заседания адвокат Игорь Трунов заявил ходатайство, которое вновь столкнуло лбами его и Михаила Кротова. Представитель заявителя попросил приобщить к материалам дела его речь, мотивируя это тем, что в письменном виде она более лаконична и аргументирована. Представитель президента потребовал, чтобы из документа убрали слова про коррумпированность следственных органов. «Не посягайте на мое право свободно высказывать свое мнение, – отрезал Трунов. – Я никого конкретно не обвинял, а всего лишь высказал свое видение проблемы». Председательствующий в процессе Валерий Зорькин предложил коллегам голосовать. Силами подавляющего большинства рук судей коррумпированность осталась в материалах дела. «Быть может, Вы, Михаил Валентинович, хотите, чтобы Вашу речь тоже приобщили?» – поинтересовался у Кротова Зорькин. Представитель президента хмуро отказался, и глава КС объявил об окончании рассмотрения. Решение по этому делу по обыкновению будет принято в закрытом режиме, а затем публично оглашено.

Юлия Никитина, «Фонтанка.ру»