В России вступил в силу закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», который обязывает СМИ маркировать материалы пометками о возрастных ограничениях. Например, ограничению среди некоторых возрастных групп детей подлежат "материалы с изображением и описанием насилия или антиобщественных действий, половых отношений, вызывающие ужас и панику". Конечно, никто не собирается показывать мультфильм «Ну, погоди!» только ночью, и, тем не менее, главные редакторы и юристы многих изданий говорят, что не до конца понимают порядок правоприменения нового закона и поэтому решили маркировать свои издания, как говорится, по полной. Специально для «АН» на вопрос «Какая разница между эротикой и порнографией?» отвечают…

Никас Сафронов, художник:

«Для меня порнография – это сама жизнь»

– В начале ХХ века один французский фотограф снимал сексуальные сцены – животные и люди. И его посадили за рекламу зоофилии. Но года через полтора один адвокат объяснил присяжным, что он всего лишь оформлял произведение Апулея «Золотой осел», – и художника тогда сразу отпустили. Понимаете, как мало нужно!

Эротика – это если на голом теле есть золотая цепочка на ноге и руке. А если нет ничего – значит порнография. Все очень шатко и сложно. Для меня порнография – это сама жизнь. Это, например, передача «Дом-2». Порнографично современное телевидение, которое норовит показать все самое низменное. Порнографичны некоторые выставки, театральные пьесы…

Александр Митта, кинорежиссер, народный артист России:     

«Во времена моего детства обнаженная грудь считалась порнографией»

– Сейчас очень зыбкое различие между эротикой и порнографией, и это же меняется со временем. Во времена моего детства обнаженная грудь считалась порнографией, а потом уже обнаженное женское тело под какими-то покровами в «зоне бикини»… А еще позже стали показывать, как люди трахаются, но и это тоже порнография.

Времена меняются, и сегодня «это» показывается в произведениях искусства. За три копейки на любом развале можно купить такие фильмы, что будет просто зашкаливать! Но все, что развращает молодежь и оскверняет нормальные человеческие чувства, – это и есть порнография! А уж мера обнаженности – понятие подвижное. И еще есть критерии этических представлений общества.   

Игорь Трунов, адвокат, председатель президиума «Московской центральной коллегии адвокатов», первый вице-президент Федерального союза адвокатов России, профессор, академик РАЕН:

«На эту проблему надо смотреть с позиции эрегированного полового члена»

– Да, грань здесь очень тонкая. С одной стороны, школьники должны знать, как устроен организм и как появляются дети. Но половые органы, которые детям показывают на уроке, – это нормально или нет? Может, лучше про пестики и тычинки и на примере жуков? Как только начнешь углубляться – сразу тупик. Я взрослый человек, у самого, как говорится, семья-дети, но и грань очень тонка!

И все же на эту проблему надо смотреть с позиции эрегированного полового члена. То есть если на фото или в сюжетах он есть – это порнография. А если не изображается состояние эрекции или действие, это можно отнести к эротике. Ну, и с позиции общечеловеческих ценностей, ситуации с животными – тоже порнография. 

Борис Грачевский, художественный руководитель киножурнала «Ералаш»:

«Это еще удивительнее любой порнографии…»    

– Эти различия во всем мире уже давно определены и всем известны. Порнографией называется изображение гениталий в момент полового акта (и вообще гениталий), а все остальное – эротикой. То есть, уже давно существует стопроцентная терминология.

А вот с точки зрения закона, по-моему, нигде не обозначено и не лимитировано, что такое мат, а что не мат. В нашей стране я не видел закона, где бы указывалось, какие слова запрещены к употреблению в открытом показе или же в печати.

Нигде не написано, что цензурно, а что не цензурно. Как это так: мат есть, а говорить нельзя? Когда камера выключена, говоришь «… твою мать!», а когда ее включили, «Ах, боже мой, как все трудно!» А ведь у нас всё так, и это еще удивительнее любой порнографии…