Госдума приняла перечень резонансных поправок в антитеррористическое законодательство. Законопроект, получивший название «пакет Яровой», уже отправлен на подпись главе государства. Исходная редакция документа претерпела значительные изменения, однако он продолжает будоражить экспертное сообщество. Почему «пакет Яровой» способен вытеснить с рынка до 80 процентов операторов связи, и как отразится его вступление в силу на простых гражданах? Подробности – в материале «ФедералПресс».

Совет Федерации 29 июня одобрил поправки в антитеррористическое законодательство, разработанные депутатом Ириной Яровой и сенатором Виктором Озеровым. Законопроект подвергся шквалу критики в виду радикальности своих норм. Он в значительной степени ужесточает законодательство и расширяет список статей, за которые придется нести уголовную ответственность. Не смотря на растущий градус общественного недовольства, 24 июня Госдума приняла «пакет Яровой» сразу во втором и третьем чтениях. Дело за малым – документ отправлен на подпись президенту России Владимиру Путину. По мнению экспертов, технически изменить закон уже нельзя, однако доработать его просто необходимо.

Губительная модернизация

В нынешней редакции закон просто не сможет нормально функционировать и ляжет тяжким бременем на плечи простых граждан и предпринимателей, уверен интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев. Он критически настроен в отношении поправок, затрагивающих сферу интернета и телефонии. Операторов сотовой связи и интернет-провайдеров планируют обязать хранить информацию обо всех переписках и переговорах пользователей на протяжении шести месяцев. При этом данные о самом факте приема и передачи текстовых или звуковых сообщений будут хранится на серверах в течение трех лет.

Поправки должны вступить в силу с 1 июля 2018 года. Представители бизнеса уже сейчас высказывают опасения, что не успеют произвести инженерно-техническое оснащение за такой короткий срок. Кроме того, данная процедура потребует огромных затрат – сотовые компании уже оценили их в триллионы рублей. «Реализация одной стойки в дата-центре сегодня стоит от 10 до 50 тысяч долларов. Это только инженерная инфраструктура. […] Стоимость заполнения одной стойки серверами – еще 100 тысяч долларов плюсом», – приводит примерный расчет Мариничев. По его словам, вступление в силу «пакета Яровой» может привести к «отмиранию» порядка 80 процентов профильного бизнеса. «Они (операторы – прим. ред.) не смогут исполнить этот закон. У них нет на сегодняшний день никаких финансовых ресурсов, для того чтобы инвестировать в создание этой инфраструктуры», – добавляет интернет-омбудсмен.

Те операторы, которым под силу провести масштабное переоснащение, вероятнее всего поднимут цены на свои услуги в несколько раз. По подсчетам эксперта, абонентская плата взлетит до немыслимых 15 – 30 тысяч рублей в месяц «без учета поддержки и стоимости электроэнергии».

Теория без практики

По словам экспертов, поправки в антитеррористическое законодательство готовили теоретики, которые по какой-то причине не согласовали их с практиками отрасли. Именно поэтому закон вызывает большие сомнения с точки зрения его правоприменения. «Интернет-технологии так быстро обходят все барьеры, так мгновенно меняются, что установка вчерашних запретов в части сотовых операторов выглядит смешно. На сегодняшний день никто не пользуется сотовым оператором для секретной переписки – есть огромное количество систем, где серверы стоят в офшорных зонах», – говорит юрист, председатель президиума Московской Центральной коллегии адвокатов Игорь Трунов. По его словам, существуют полностью закрытые сети, где преступники общаются между собой. В связи с этим нерационально наносить ущерб российским операторам связи, в надежде на то, что террористы пользуются их услугами, считает Трунов. При этом он добавил, что не может вспомнить ни одного уголовного дела в отношении террористов, раскрытию которого бы поспособствовала телефония.

Трунов усматривает закономерность между принятием «пакета Яровой» и грядущей думской кампанией. Законопроект грешит «политической теоретикой», никак не связанной с реальными контртеррористическими мерами, считает он. «Для меня эта виртуальная конструкция, высосанная из пальца и несогласованная с юристами-практиками, имеет предвыборный политический оттенок: видите, как мы боремся с терроризмом. При том что к реальной борьбе это по большому счету отношения не имеет», – добавляет юрист