В Москве продолжается расследование нашумевшего дела 65-летнего пианиста Анатолия Рябова. Напомним, преподаватель Центральной музыкальной школы обвиняется в том, что сексуально домогался своей 13-летней ученицы Ирины К. По данным следствия, Рябов приставал к девочке с апреля по ноябрь 2010 года. Однако известно об этом стало только в январе. Сейчас музыкант находится в больничном блоке СИЗО «Матросская тишина», после ареста он перенес инсульт.

Защита Анатолия Рябова уже назвала дело следствием конкурентной борьбы в учебном заведении, где работал музыкант, и готовит заявление с требованием привлечь к уголовной ответственности его инициаторов за клевету.

– Директор школы считает Рябова конкурентом, так как ученики и родители хотели бы видеть его на месте руководителя, – заявил нам адвокат Игорь Трунов. – В таких случаях всегда используются две схемы: человека обвиняют в несуществующем вымогательстве взятки или сексуальном домогательстве. Рябову предложили уволиться, пообещав не давать делу хода. И он уволился, но потом пожалел об этом.

По словам адвоката, Рябов пришел к нему за консультацией в конце 2010 года, за месяц до ареста. Адвокат посоветовал написать заявление о восстановлении на работе, попросив признать прошлое недействительным, написанным под давлением. На следующий день после подачи заявления о восстановлении на работе в следственный комитет поступило заявление о растлении 13-летней ученицы Ирины…

На сцене красавица Ирина была талантливой и способной ученицей…

…а после занятий устраивала с подружками шутливые фотосессии.

– Нет никаких доказательств, все абсолютно голословно, основано на письменном заявлении мамы этой девочки! – говорит Трунов. – Экспертизы ребенка не было, даже психолог ее не опрашивал!

Мама девочки Виктория К. в высказываниях более сдержанна. В интервью корреспонденту «КП», она опровергла заявление Игоря Трунова и рассказала, что психолог теперь регулярно занимается с ее дочерью.

– Вначале это было в рамках уголовного дела, а теперь работа с психологом прописана врачами, ведь дочке нанесена серьезная психологическая травма, – сообщила Виктория.

– Дочь рассказала вам о домогательствах в декабре, почему заявление в прокуратуру вы написали только в середине января?

– Устное заявление было подано в прокуратуру в декабре.

– Вы звонили туда?

– Да. На сайте генеральной прокуратуры есть номер телефона, по которому принимают короткие сообщения в устной форме. Я им оставила свое еще до Нового года, и даже удивилась, что на него не сразу среагировали. Видимо, там очередь…

– Почему нельзя было сразу написать заявление и отнести его в прокуратуру?

– Оно было написано.

– …И просто лежало у вас в столе?

– Да, оно просто лежало. Вообще мне запрещено следствием общаться с журналистами и рассказывать вам какие-то детали…

– Вы не боитесь того, что без внимания СМИ педагога выпустят, так как не найдутся другие доказательства его вины?

– Этому человеку случившееся будет большим уроком на всю жизнь. Я думаю, ему больше не захочется работать в школе. Законом это тоже не предусмотрено, ведь человек, который привлекался к уголовной ответственности, не имеет права работать с детьми.

– Вас обвиняют в связи с директором школы…

– Лучше бы я этого всего и не читала в Интернете… Хотя на самом деле директора я видела всего два раза в жизни. Первый раз на собрании, второй – когда принесла заявление (первым делом мама девочки сообщила о домогательствах директору. – Прим. авт.).

– Говорят, что кроме вашего заявления нет никаких доказательств вины профессора.

– Согласитесь, это ведь не мое дело доказывать, а задача правоохранительных органов. Я принесла заявление, защитила своего ребенка, исполнила материнский долг. Наверняка, некоторые родители поблагодарят, что я защитила и их детей тоже.