Трунова Л. К., к.ю.н., адвокат,
Трунов И.Л., д.ю.н., к.э.н., профессор
Опубликовано: Адвокатская практика, 2002, № 3. С. 2-5.

Под понятием государственная тайна стоят огромные финансовые средства и активы, труд множества поколений ученых, учебных заведений, научно-исследовательских институтов, экспериментальных баз, инфраструктура и т.д. Огромных бюджетных вложений требует сегодня разработка научного открытия, это деньги, которые государство отрывает от пенсионеров, детских учебных заведений и др. ради завтрашнего дня, поскольку завтрашнее благополучие неразрывно связано с инвестициями в научно-технический процесс сегодня. Защита государственной тайны является одним из наиболее важных направлений деятельности государственных органов. Вопросы, связанные с государственной тайной, ее охраной, а также проблемы разглашения государственной тайны были актуальны во все времена. Россия тратит огромные бюджетные средства на обеспечение и защиту своей безопасности. Объектом влечения иностранных разведок являются защищаемые государством важнейшие сведения (государственная тайна) о состоянии обороноспособности страны, ее внешнеполитическом, экономическом, разведывательном, контрразведывательном и научно-техническом потенциале.
В настоящее время отсутствует четкое законодательное определение и регулирование таких вопросов как: что есть государственная измена, что – разглашение государственной тайны, кто несет ответственность (субъект преступления), направленность умысла, а когда вообще отсутствует состав преступлений, и что на сегодняшний день (после признания незаконным и недействующим Приказа Министра обороны РФ № 055) есть государственная тайна, какой ущерб причиняется безопасности и обороноспособности страны, если методик расчетов до настоящего времени не существует. К сожалению, пока ответ на эти важные вопросы зависит от усмотрения или настроения суда, а не четких и однозначных регламентации в законе. Также приходится констатировать, что, во-первых, правоохранительные органы не умеют или не хотят пресекать распродажу государственных секретов, которая приняла массовый рыночный характер, во-вторых, должностные лица, стоящие на страже государственной тайны, до конца сами не понимают всей важности возложенных на них обязанностей и необходимости соблюдения всех защитных мер, в-третьих, правовая база, регламентирующая охрану и защиту государственной тайны, далека от совершенства. Отсутствие классификатора, методик расчета ущерба (незначительного, средней тяжести, значительного, тяжкого) не дает возможности надлежаще квалифицировать деяния, связанные с разглашением государственной тайны. Так, ч. 2 ст. 283 УК РФ регламентирует ответственность за разглашение государственной тайны, повлекшее тяжкие последствия.
Однако рассчитать его невозможно, поскольку Министерство обороны так и не разработало методик этого расчета, в результате отсутствует принцип неотвратимости наказания, теряется смысл его целей и задач, а норма ч. 2 ст. 283 УК РФ принимает декларативный характер.
Вспомним недавние высказывания Президента РФ В.В.Путина о том, что ни органы законодательной и исполнительной власти, ни суд, ни правоохранительные структуры еще не дорабатывают. "В результате – нарушаются права и интересы граждан, подрывается авторитет власти в целом". Президент обозначил проблему наличия в стране "теневой юриспруденции", а именно "возможности для произвола и произвольного выбора, что недопустимо в такой сфере, как закон"[1].
Данные обстоятельства позволяют органам ФСБ РФ квалифицировать деяние, что называется, "от вольного". А как результат, освобождение от наказания одних за счет необоснованного осуждения других, огромный срок наказания, статистическое благополучие и карьерный рост отдельных сотрудников ФСБ, отчетность о раскрытии "громких" преступлений, связанных с государственными секретами, и – вынесение неправосудного приговора. Отечественная судебная система отстает от реалий сегодняшнего дня. Суд не стал "ни скорым, ни правым, ни справедливым"[2].
31 октября 2001 г. в Московском областном суде состоялся приговор в отношении Калядина Виктора Александровича – генерального директора ЗАО "Элерс-Электрон Лтд.", входящего в крупный холдинг "Электронинторг Лтд.".
Обвиняют В.А.Калядина в измене родине в форме шпионажа (ст. 275 УК РФ) в пользу США.
Итак, участь Виктора Калядина и исход по делу был предрешен задолго до удаления суда в совещательную комнату, а виновность, по приговору суда, базируется исключительно на показаниях двух иностранных граждан, по утверждению органов ФСБ – шпионов иностранных разведок. Один – гражданин США, второй – Союзной республики Югославия.
Данные лица в судебное заседание не вызывались, да и на предварительном следствии, в рамках уголовного дела по обвинению Калядина и других, не допрашивались, а их так называемые показания, полученные более чем сомнительными способами и методами, с нарушением закона, ни на предварительном следствии, ни в ходе судебного заседания не проверялись.
Получается парадоксальная, детективная история. Гражданин США, который органами ФСБ России подозревается в совершении шпионажа против нашего государства, и которого хотелось бы выдать за шпиона, добровольно, без оказания на него какого-либо давления, сам приходит в органы ФСБ и дает против себя же показания. А проще говоря, "шпион" честно и откровенно говорит – да, я шпион и работаю на Разведывательное Управление Министерства Обороны США, и действую в интересах фирмы "Дженерал Дайнемикс Лимит Системе", о чем изложено в приговоре суда.
Органы ФСБ, получив эти "признательные" показания, подкрепленные, как им кажется, другими материалами дела, не только не задерживают матерого, только что сдавшегося шпиона, они его… отпускают, и более того, позволяют ему посещать территорию России, и в одном из случаев поселиться в самом ее сердце, в ближайшей от Кремля и с видом на Лубянскую площадь гостинице и, погостив, вновь ее покинуть.
Причем гражданина США допрашивают в качестве свидетеля, прекрасно зная, что допрос его в этом статусе при названных обстоятельствах является грубейшим нарушением норм Конституции РФ, уголовно-процессуального законодательства и прав самого иностранного гражданина. В это время в отношении него уже имеется возбужденное самими же органами ФСБ, которые его допрашивают в качестве свидетеля, уголовное дело по факту его же шпионской деятельности против России (!?). По логике вещей "шпиона" должны арестовать, дабы другим неповадно было. Что же происходит на самом деле? Погостив еще немного, гражданин США удаляется на родину, и претензий со стороны органов ФСБ к нему нет. Хотя в деле Виктора Калядина подшиты бумаги о "причастности" гражданина США к американским спецслужбам, которые, кстати, зиждутся лишь на изготовленных и представленных заинтересованными в исходе дела ведомствами документах, которые не являются процессуальными. Это всякого рода справочки спецслужб, из которых следует, что гражданин США шпион, а также то, что некоторые американские компании интересуются закупкой российского вооружения.
Еще один представитель иностранной разведки, союзной республики Югославии, в ходе следствия вообще не допрашивался. Однако суд, грубо нарушив нормы УПК, положил в основу приговора по делу его неофициальные беседы со специально обученными сотрудниками ФСБ, якобы состоявшиеся на территории Югославии, которые, кстати, дабы получить необходимую им информацию, использовали излюбленные ими специальные методы. При этом уже в тот момент в отношении него вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого в совершении шпионажа против России. И, как в случае со "шпионом" из США, шпион из СРЮ путешествует, ничего не опасаясь. Опять же нет никаких действий со стороны органов ФСБ России, чтобы наказать виновного за совершение преступления против Российской Федерации. Встречи, беседы за рюмкой другой, дружеские рукопожатия и все.
Суд, несмотря на явные нарушения закона при производстве вышеназванных так называемых следственных действий, сделал все возможное для того, чтобы узаконить незаконное, поскольку при отсутствии этих псевдодоказательств (ч, 3 ст. 69 УПК РСФСР) обвинение в отношении Виктора Калядина именно в шпионаже являлось бы несостоятельным.
Излюбленная вещь силовых структур – закрытость судебного процесса, при неустанном контроле – прокурор – доктор юридических наук, куратору ФСБ, надзиравший за следствием по делу и руководивший им, специально обученный судья – допущенному к этой категории дел, не обращающий внимания ни на какие, даже самые грубейшие нарушения закона. Следователь, постоянно присутствующий за дверьми зала судебного заседания и готовый в одночасье выполнить любое поручение суда по добыванию "дополнительных доказательств" любой ценой.
Как результат – два часа непрерывного перечисления процессуальных нарушений, изложенных на сотне страниц убористого текста, неверная квалификация самого деяния. Но все покрыто мраком страшной государственной тайны. Закрытый процесс облегчает и расслабляет работу суда и правоохранительных органов, а результат – недоработки, правовая неурегулированность, правовой нигилизм, грубые пробелы и нарушения.
Пожилой, больной человек, перенесший на глазах суда три тяжелейших инфаркта, требующий постоянного медицинского контроля и незамедлительного хирургического вмешательства (Калядину срочно требуется проведение операции на сердце – аортокоронарное шунтирование, пока это еще не поздно), после инфаркта находился в болезненном, бессознательном состоянии, вплоть до того, что сотрудники следственного изолятора отказались привозить его в суд, дабы избежать очередного инфаркта, или куда хуже – его смерти. Суд проходил в стенах СИЗО ФСБ Лефортово. Но осудить нужно любой ценой.
В Уголовном кодексе РФ в главе 12: "Освобождение от наказания" законодатель регламентирует норму, регулирующую освобождения от наказания в связи с болезнью, в которой прописано, что лицо, заболевшее после совершения преступления тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, может быть судом освобождено от отбытия наказания – ч. 2 ст. 81 УК РФ. Частью 1 этой же статьи предусмотрено, что лица с психическими расстройствами освобождаются судом от наказания. Правоприменительная практика и практика Верховного Суда РФ показывает, что освобождение от наказания по ч. 1 ст. 81 УК РФ повсеместно происходит при вынесении судом обвинительного приговора, когда одновременно с признанием лица виновным в совершении преступления суд в обязательном порядке освобождает его от наказания в связи с наличием психического расстройства. Причем порядок освобождения от наказания лица, страдающего иной тяжкой болезнью, такой же, как и в отношении лиц, у которых наступило психическое расстройство[3] .
Однако, суды при вынесении приговоров самоустранились от решения вопросов освобождения от отбытия наказания лиц, страдающих иной тяжкой болезнью, и норма ч. 2 ст. 81 УК РФ, которая относится к разряду защищающих права, свободы и законные интересы граждан, а именно право на жизнь, приобрела декларативный характер. Что, например, произошло и в описываемом деле. УК РФ не определяет, на каком этапе уголовного судопроизводства решается вопрос об освобождении от наказания в связи с болезнью. Нам видится, и это следует из самой нормы ст. 81 УК РФ, что ч. 2 данной статьи должна применяться судом первой инстанции при вынесении приговора, а в случае если лицо заболело после рассмотрения дела судом первой инстанции, то в кассационной или надзорной инстанции. Суды же<первой инстанции, не желая выполнять нормы Уголовного кодекса РФ (ст. 81), ссылаются на ст. 362 УПК РСФСР, ч. 2 которой гласит, что в случае если осужденный во время отбывания наказания заболел иной тяжкой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, судья (мировой судья), по представлению органа, ведающего исполнением наказания, на основании заключения врачебной комиссии вправе освободить его от дальнейшего отбытия наказания. Безусловно, если осужденный заболел иной тяжкой болезнью в исправительно-трудовой колонии, то действует порядок, предусмотренный ст. 362 УПК РСФСР, но если обвиняемый заболел после совершения преступления и до осуждения, или, как минимум, до вступления приговора в законную силу, то вопрос об освобождении от наказания должен решаться в приговоре суда, определении кассационной или надзорной инстанции. Проведение врачебной комиссии во время производства предварительного следствия или судебного разбирательства не займет большого количества времени и не потребует трудоемких затрат, при этом будут соблюдены конституционные права граждан на жизнь, здоровье, а также их законные права на возможность условно-досрочного освобождения от наказания в связи с тяжелой болезнью. 09 августа 2001 г. Министерством здравоохранения и Министерством юстиции РФ за № 311/242 был издан совместный приказ "Об освобождении от отбытия наказания осужденных к лишению свободы в связи с тяжелой болезнью", зарегистрированный в Минюсте 15 октября 2001 г.[4] Двенадцать категорий заболеваний вошли в Перечень, который может быть использован в качестве оснований для освобождения от наказания в связи с болезнью, более того, этим же приказом разработан порядок медицинского освидетельствования, которое, естественно, легче провести в условиях следственного изолятора, нежели в колонии, при отсутствии там специальной медицинской комиссии в составе начальника или заместителя начальника лечебно-профилактического учреждения уголовно-исполнительной система (председатель) и не менее двух врачей (члены комиссии). Вопросы освобождения от наказания нужно и должно рассматривать при вынесении обвинительного приговора судом первой инстанции, дабы не допустить негативных последствий в состоянии здоровья лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, ведь ни для кого не секрет, что этапирование в места лишения свободы производится в нечеловеческих условиях и растягивается на недели, а то и месяцы, а при условии этапирования больного человека не исключено наступление осложнений заболевания и, куда страшнее, смерти лица. В соответствии со ст. 7 УК РФ наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства. Государство не мстит своим гражданам. Уголовное наказание призвано исправлять и пресекать, но не калечить и убивать. В реальности не осуществляется основной постулат, провозглашаемый Президентом России Путиным - не жестокость и жесткость уголовного наказания, а его неотвратимость. 14 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Каким кощунством после этого выглядит ответ тюремных эскулапов, что доехать до областного суда - есть непосредственная угроза для жизни обвиняемого, а вот добраться этапом до колонии и отбывать 14 лет строгого режима он в состоянии. Срок наказания - по сути своей приговор к высшей мере, и все это прекрасно понимали и понимают. Приговаривая к высшей, для подсудимого, мере наказания судья Московского областного суда Брыкалова Л.М. победно заканчивает процесс шутливыми стихами, эпиграммами и шарадами собственного сочинения в адрес каждого участника процесса, которые были продекламированы сразу после оглашения приговора. Видно не случаен отбор на данную категорию дел. Стальные нервы, особый род цинизма, нашелся тот стрелочник, на которого можно все навесить, все равно жить ему осталось не так уж много. Итак, дело рассмотрено, приговор вынесен, органы ФСБ отчитались за свои "победы" даже в средствах массовой информации. Но при ближайшем рассмотрении все выглядит не так-то просто. Еще до возбуждения уголовного дела в отношении Виктора Калядина были задержаны сотрудники Коломенского бюро машиностроения, Сериков (начальник сектора противодействия иностранным разведкам) и Борисенко, которые и инициировали вынос, как потом выяснилось, секретной документации с завода и распродажу ее по бросовой цене. При этом, обезопасив себя тем, что заблаговременно удалили с документов гриф секретности и иные идентификационные номера, дабы их не изобличили, и изменили некоторые, какие и сами не помнят, данные в документах и предложили их как рекламные материалы братьям Ивановым. И вот секретоносители и шпионы на свободе. Похитители и торговцы документации органами ФСБ подведены под амнистию еще на стадии предварительного следствия, и перед судом предстали в качестве свидетелей. Уголовная политика правового, демократического государства России провозгласила, что целями уголовного наказания являются восстановление социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений (ч. 2 ст. 43 УК РФ). Достигнуты ли в нашем случае те цели уголовного наказания, которые поставлены государством перед судом? Социальная справедливость в обществе заключается в том, что граждане убеждаются, что государственные органы способны обеспечить наказание преступника, и наказывают его в строгом соответствии с законом исходя из разумных и социопсихологических соображений, а именно учитывая начала гуманизма, соразмерности, эффективности. Что же касается предупреждения совершения новых преступлений, то оно должно соответствовать целям общего предупреждения и относиться к тем лицам, к которым наказание не применялось. Однако истинные виновные - секретоносители, субъекты преступления - не пострадали, шпионы - совершенно спокойно, ничего не опасаясь, живут и работают по профилю в том числе и в Москве, Калядин - несекретоноситель, не иностранный шпион, не субъект преступления - умирает в заключении. Страшный вывод: в связи с несовершенством законодательной базы на месте Виктора Калядина может оказаться любой гражданин Российской Федерации. Итог неутешителен. Органы ФСБ так и не сумели расставить барьеры для предотвращения утечки государственной тайны и государственных секретов, так и не сумели достичь поставленных перед ними государством целей и задач, однако победно отрапортовали о проделанной "работе". Не устранена первопричина, зародыш, вероятность совершения очередного преступления такого рода. Шуму много, а результат - нулевой. Безнаказанность истинных виновных, нежелание или неумение органов ФСБ расследовать, пресекать, предупреждать, привлекать к ответственности и наказывать истинных преступников, является благодатной почвой для совершения преступлений такого рода вновь и вновь. Или это кому-нибудь нужно (!?). Защищая интересы Виктора Калядина, лица гражданского и не имеющего никакого отношения ни к военным секретам, ни к военным вообще, мы вынуждены были обратиться в Верховный Суд РФ с жалобой о признании незаконным и недействующим в полном объеме с момента его принятия Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в вооруженных силах Российской Федерации, утвержденный и введенный в действие Приказом Министра обороны РФ 1996 г. № 055, поскольку основные выводы обвинения базируются именно на нем. Приказ и утвержденный им Перечень - отменены. Общество захлебнулось в дискуссии о том, есть ли в Российской Федерации государственная тайна. Конечно, да. И никому не безразлично, есть у нас государственная тайна или нет, как она охраняется и почему существует возможность ее утечки. Беда в том, что министерства и ведомства не в состоянии, во-первых, разработать и реализовать нормативную базу, которая регулировала бы в соответствии с Законом РФ "О государственной тайне" их деятельность, во-вторых, нежелание и неумение соблюдать требования федеральных законов. Как результат, огромные затраты бюджетных средств, средств граждан - налогоплательщиков, на содержание аппаратов министерств и ведомств, не реализующих свое непосредственное назначение, однако ответственность за это несут не чиновники, протирающие штаны и стряхивающие пыль с погонов, а простые граждане. Это одна сторона. Другая в том, что оборонная промышленность ежегодно поглощает большую часть бюджетных средств на огромные наукоемкие и капиталоемкие вложения в оборону, научно-технический и экономический потенциал за счет пенсионеров, учителей, врачей и т.д. Оправданно ли это, если внутриведомственные структуры не в состоянии охранять российские секреты. [1] Из ежегодного Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации. [2] Там же. [3] Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под общей ред. Ю.И.Скуратова и В.М.Лебедева. М. 1996 г. С. 231. [4] Российская газета от 19.10.01 г.