Адвокаты бывших заложников объяснили суду, чем отличаются эти понятия

Вчера в Тверском суде Москвы начали рассматривать иски от пострадавших во время теракта в Театральном центре на Дубровке. 8 истцов требуют от правительства Москвы компенсации моральных и физических страданий на общую сумму 7,5 миллиона долларов.
Предварительное слушание дела проходило в закрытом режиме. Поэтому два десятка операторов с камерами наперевес заняли круговую оборону возле входа в здание суда. А в коридоре зеваки обсуждали шансы заложников “срубить денежку с властей”. Мнения народных арбитров разошлись.
— Миллион долларов хотят? Наивные! — усмехается молодая женщина в дубленке.
— Ну столько-то точно не дадут, — авторитетно качают головами опытные старушки.
Ожидание скрашивает женщина средних лет в живописной кроличьей шапке с завязками. Подергав запертую дверь в кабинет федерального судьи Марины Горбачевой, она живо апеллирует к собравшимся.
— Я чего сюда прибежала. Меня ведь тоже похитили. Эти-то три дня в заложниках провели, а я целых полгода. Я как подумала: блин, это ж сколько денег я смогу получить! Если у этого адвоката что-нибудь получится, я тоже потребую денег, хотя бы пенсию. Вы не знаете, какая сейчас максимальная пенсия?
Предварительное слушание продлилось меньше часа. Первым из зала вылетел, не обмолвившись ни с кем и словечком, представитель ответчика — консультант правового управления правительства Москвы Марат Гафуров.
Появившийся вслед за ним адвокат истцов Игорь Трунов выглядел вполне довольным и рассказал журналистам, что правительство Москвы “вновь попыталось смешать два понятия: материальная помощь и материальный вред”. Ответчики даже попросили суд привлечь в качестве третьего лица Департамент соцзащиты правительства Москвы. Но поскольку, по мнению Трунова, “институт компенсации вреда не имеет никакого отношения к материальной помощи, суд их ходатайства не удовлетворил”. Адвокат напомнил, что о материальной помощи речи не идет, рассматривается вопрос о компенсации вреда. А потому надлежащим ответчиком по данным искам является скорее Департамент финансов правительства Москвы, поскольку “иск предъявлен к казне”.
Трунов также сказал, что заявлен ряд ходатайств о представлении подлинных документов, удостоверяющих смерть или увечье экс-заложника. Чтобы можно было сказать точно: этот человек погиб от действия спецсредств. “Суд не пошел по пути “смешения понятий”, и у нас есть надежда на справедливое решение”, — заключил представитель истцов.
Ранее Трунов говорил о необходимости выработать и законодательно закрепить единый механизм выплат компенсаций жертвам террора. По его мнению, в закон “О борьбе с терроризмом” должны быть внесены поправки, которые либо установят механизм выплаты разовой компенсации, либо приравняют жертв террора к ветеранам войны, что позволит выплачивать им постоянную пенсию.
На вчерашнем заседании в качестве истца присутствовал всего один человек. Анна Любимова, дочь 71-летнего Николая Любимова, рассказала о резко ухудшившемся состоянии здоровья отца. Женщина заметила, что теперь у отца парализованы левая рука и часть лица, появились страхи. А лекарства он вынужден покупать на свою пенсию в 1200 рублей. По словам Анны Николаевны, она надеется выиграть этот иск, во всяком случае, ничего не боится: ее “никто не запугивал”.
Второй адвокат бывших заложников, Людмила Трунова, заявила, что они “не собираются винить в случившемся московские власти, да и их доверителям все равно, кто выплатит компенсацию”. Но есть закон, и люди, многим из которых не хватило денег даже на похороны, хотят получить какую-то компенсацию.
— У Анны Бессоновой, потерявшей мужа, на руках осталось двое детей, младшему — 6 месяцев, — объяснила Людмила Трунова. — Она в отчаянии, она не знает, как дальше жить. Потому иски на такие большие суммы — ведь у людей впереди целая жизнь.
Следующее заседание суда назначено на 24 декабря.
P.S. В настоящее время в суд с просьбой о компенсации морального вреда обратились четверо бывших заложников: дочь и отец Рябцевы; Светлана Генералова, потерявшая в ходе теракта мужа; и Николай Любимов — сторож ДК на Дубровке.
Кроме того, поданы иски от имени родственников погибших заложников: пенсионера Виктора Бондаренко; Ларисы Фроловой, потерявшей сына и невестку и оставшейся с двумя внуками; Анны Бессоновой, у которой погиб муж, и Петра Сидоренкова, потерявшего сына.

“Московский Комсомолец” от 04.12.2002