Дисциплинарная Практика Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы
Совета Адвокатской палаты г. Москвы
Мировой судья вынес в адрес адвоката И. частное постановление, в котором обратил внимание на следующие факты: в речи адвоката, представляющего интересы частного обвинителя, не содержится квалификация преступлений, по которым нужно привлечь к ответственности подсудимых, мера наказания в отношении них; вместо этого адвокат настаивает на удовлетворении морального и материального вреда, при этом в суд на стадии судебного следствия с гражданским иском не обращался; имеет место хамское высказывание по отношению к эксперту и подсудимым; также отмечено, что тем же адвокатом ходатайств о вызове эксперта в суд для допроса не выдвигалось; также кто давал право адвокату высказывать свое мнение о том, что решил суд до приговора суда, и в резкой форме выражаться в адрес суда; суд исследует только представленные доказательства, согласно ст. 15 УПК РФ предусмотрена состязательность сторон; за год слушания адвокату ничто не мешало заявить ходатайство, а также обеспечить явку в суд необходимых ему свидетелей; также Конституцией РФ установлено, что никто не может быть признан виновным до вынесения соответствующего решения суда; кто дал право адвокату умалять честь и достоинство в судебном заседании подсудимой С.
По мнению судьи, все изложенное свидетельствует о низком уровне подготовки адвоката, в частности, в отношении норм уголовно-процессуального законодательства и уголовного закона РФ, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также начисто отсутствия такта и уважения к суду и участникам процесса, поэтому судья вносит в Совет Адвокатской палаты предложение о проверке профессиональной подготовки адвоката И., а также проведения с ним профилактической беседы по поводу недопущения подобного рода нарушений впредь. О принятых мерах заявитель просит сообщить мировому судье.
Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения (частного постановления) мирового судьи, Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. Участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и другим участникам процесса, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушения прав доверителя ходатайствовать об их устранении;, возражая против действий судей, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом; адвокат не вправе, участвуя в процессе разбирательства дела, допускать высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства (п. 1 и 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"; ст.ст. 8; 9 п. 1 пп. 7; 12 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (ст. 18 п. 1 Кодекса).
По мнению заявителя, адвокат И., выступая в судебных прениях с речью в защиту интересов частного обвинителя, не обратил внимания суда на юридически значимые вопросы, недостаточно полно обосновывал свои доводы.
Между тем, содержание и порядок прений сторон в уголовном судопроизводстве определены ст. 292 УПК РФ, гласящей:
"1. Прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника. При отсутствии защитника в прениях сторон участвует подсудимый.
2. В прениях сторон могут также участвовать потерпевший и его представитель. Гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, подсудимый вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон.
3. Последовательность выступлений участников прений сторон устанавливается судом. При этом первым во всех случаях выступает обвинитель, а последними – подсудимый и его защитник. Гражданский ответчик и его представитель выступают в прениях сторон после гражданского истца и его представителя.
4. Участник прений сторон не вправе ссылаться на доказательства, которые не рассматривались в судебном заседании или признаны судом недопустимыми.
5. Суд не вправе ограничивать продолжительность прений сторон. При этом председательствующий вправе останавливать участвующих в прениях лиц, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а также доказательств, признанных недопустимыми.
6. После произнесения речей всеми участниками прений сторон каждый из них может выступить еще один раз с репликой. Право последней реплики принадлежит подсудимому или его защитнику.
7. Лица, указанные в частях первой – третьей настоящей статьи, по окончании прений сторон, но до удаления суда в совещательную комнату, вправе представить суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, указанным в пунктах 1 – 6 части первой статьи 299 настоящего Кодекса. Предлагаемые формулировки не имеют для суда обязательной силы".
Квалификационная комиссия отмечает, что в сообщении заявителя не содержится указаний на несоответствие содержания речи адвоката И. требованиям ст. 292 УПК РФ.
Кроме того, Квалификационная комиссия напоминает, что в соответствии с ч. 1 п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" "адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии)". Нарушения адвокатом И. формы выражения своего мнения при совершении предусмотренных законом процессуальных действий Квалификационная комиссия из представленных сторонами дисциплинарного производства доказательств не усматривает.
Адвокат И. с доводами сообщения (частного постановления) мирового судьи не согласен, утверждает, что в нем процитированы искаженные выдержки из речи адвоката в прениях при осуществлении представительства интересов частного обвинителя Б., письменный вариант речи к материалам дела не приобщался, замечаний со стороны суда во время прений адвокату не объявлялось.
Заявитель не приложил к своему сообщению никаких доказательств (документов), подтверждающих его доводы (например, копию протокола судебного заседания).
Таким образом, поскольку заявителем не представлены доказательства, опровергающие данные адвокатом И. объяснения, Квалификационная комиссия, исходя из принципов состязательности дисциплинарного производства и презумпции добросовестности адвоката, против которого возбуждено дисциплинарное производство, истолковывает все сомнения в пользу адвоката И. и считает утверждения заявителя недоказанными.
Опираясь на доводы определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 20 ноября 1997 г., Квалификационная комиссия отмечает, что ч. 4 ст. 29 УПК РФ (как и ст. 212 ранее действовавшего УПК РСФСР) не содержит оснований для вынесения судом частных постановлений (определений) о ненадлежащем исполнении адвокатом своих обязанностей по защите интересов обвиняемых (см. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 5. С. 12-13).
Заявитель – мировой судья не вправе ставить перед дисциплинарными органами Адвокатской палаты г. Москвы вопрос о необходимости проверки и оценки качества оказания адвокатом И. юридической помощи частному обвинителю Б., который заключил с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи, поскольку претензии к качеству юридической помощи, оказываемой адвокатом по соглашению с доверителем, вправе предъявлять лишь последний. Однако из имеющегося в материалах дисциплинарного производства письменного объяснения адвоката И. усматривается, что жалоб от Б. по поводу неудовлетворенности работой адвоката И. при осуществлении представительства интересов доверителя не поступало.
Проведение же проверки уровня профессиональной подготовки адвоката и проведение с ним профилактических бесед, как об этом просит заявитель, вообще не предусмотрено действующим законодательством в рамках дисциплинарного производства.
Поскольку адвокат несет ответственность лишь за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем; за нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката и за неисполнение или ненадлежащее исполнение решений органов Адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции (пп. 1 -3 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ"; п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката), а адвокат И. представительство интересов частного обвинителя Б. (в объеме, являющемся предметом проверки в рамках настоящего дисциплинарного производства) осуществлял в соответствии с действующим законодательством, в том числе и нормами адвокатской этики, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и пп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката И. вследствие отсутствия в его действиях (бездействии), описанных в обращении (частном постановлении) мирового судьи, нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и(или) Кодекса профессиональной этики адвоката. Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
2. Соглашение об оказании юридической помощи – защите по уголовному делу может быть расторгнуто в одностороннем порядке только по инициативе доверителя и не может быть расторгнуто в одностороннем порядке по инициативе адвоката.
После расторжения соглашения доверителем, адвокат не вправе совершать в судебном заседании какие-либо юридические значимые действия. Принятие либо непринятие судом отказа доверителя, заключившего соглашение об оказании ему юридической помощи (подсудимого), никакого юридического значения для адвоката не имеет.
Судебная коллегия Мосгорсуда вынесла частное определение, указав в нем, что приговором суда П. и У. признаны виновными в совершении незаконного собирания сведений о частной жизни лица, составляющих его личную и семейную тайну, без его согласия, группой лиц по предварительному сговору; П. также признан виновным в незаконном сбыте специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации; в судебном заседании П. и У. виновными себя не признали; определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 21 апреля 2005 года приговор в отношении П. и У. отменен в связи с нарушением уголовно-процессуального закона, выразившемся в нарушении права обвиняемого на защиту. Как указано в частном определении, одной из главных причин, приведших к отмене приговора, послужило поведение Ц., осуществлявшего защиту П.: в судебном заседании районного суда г. Москвы 17 марта 2005 г. подсудимый П. заявил немотивированный отвод своему защитнику адвокату Ц.; суд, руководствуясь ч. 2 ст. 52 УПК РФ, не удовлетворил данный отвод и не освободил Ц. от участия в деле, однако адвокат Ц., в нарушение, по мнению судебной коллегии, требований ч. 7 ст. 49 УПК РФ, Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", а также Кодекса профессиональной этики адвоката фактически самоустранился от участия в процессе и от защиты П., отказавшись участвовать в обсуждении тех или иных вопросов, решавшихся в ходе судебного следствия, а также отказавшись от участия в прениях. Такое поведение адвоката Ц. привело, как указывает судебная коллегия, к отмене приговора и к затягиванию рассмотрения дела, а потому, руководствуясь ч. 4 ст. 29 УПК РФ, судебная коллегия определила: обратить внимание президента Адвокатской палаты г. Москвы на нарушения закона и недопустимое поведение, допущенные адвокатом Ц., о принятых мерах сообщить в Московский городской суд в течение месяца.
Выслушав объяснения адвоката Ц., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения (частного определения) судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 21 апреля 2005 г., проведя голосование именными бюллетенями, Квалификационная комиссия пришла к следующим выводам.
Как следует из Постановления Конституционного суда РФ от 28.01.1997 г. № 2-П, закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции РФ, право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции РФ каждому человеку, – права на получение квалифицированной юридической помощи. Поэтому положения части 2 статьи 48 Конституции Российской Федерации не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений части 1 этой же статьи. Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство, во-первых, обеспечивает условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, устанавливает с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в статье 123 (часть 3) Конституции РФ, законодатель устанавливает путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников.
В законодательстве об адвокатуре формулируются определенные профессиональные требования к адвокатам, призванные обеспечивать квалифицированный характер оказываемой ими юридической помощи с учетом высокой значимости для личности и общества в целом принимаемых в уголовном судопроизводстве решений (см. п.п. 2-4 мотивировочной части названного Постановления Конституционного Суда РФ).
Таким образом, наличие института адвокатуры рассматривается как государственная гарантия конституционного права на квалифицированную юридическую помощь.
Обвиняемым признается лицо, в отношении которого: 1) вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого; 2) вынесен обвинительный акт (ч. 1 ст. 47 УПК РФ). Обвиняемый, по уголовному делу которого назначено судебное разбирательство, именуется подсудимым (ч. 2 ст. 47 УПК РФ). Обвиняемый вправе защищать свои права и законные интересы и иметь достаточное время и возможность для подготовки к защите (ч. 3 ст. 47 УПК РФ). Обвиняемый вправе: пользоваться помощью защитника, в том числе бесплатно в случаях, предусмотренных УПК РФ (п. 8 ч. 4 ст. 47 УПК РФ).
Защитник – лицо, осуществляющее в установленном настоящим Кодексом порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых, и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу (ч. 1 ст. 49 УПК РФ). Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого (ч. 7 ст. 49 УПК РФ).
В УПК РФ вопросы приглашения, назначения и замены защитника, обязательного участия защитника, а также отказа от защитника регламентируются следующим образом:
Статья 50. Приглашение, назначение и замена защитника, оплата его труда
1. Защитник приглашается обвиняемым, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого, обвиняемый вправе пригласить несколько защитников.
2. По просьбе обвиняемого участие защитника обеспечивается судом.
3. В случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления ходатайства о приглашении защитника суд вправе предложить обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа принять меры по назначению защитника (в ред. Федерального закона от 04.07.2003 № 92-ФЗ).
5. В случае если адвокат участвует в судебном разбирательстве по назначению суда, расходы на оплату его труда компенсируются за счет средств федерального бюджета.
Статья 51. Обязательное участие защитника
1. Участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если:
1) обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном статьей 52 настоящего Кодекса;
3. Если в случаях, предусмотренных частью первой настоящей статьи, защитник не приглашен самим обвиняемым, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого, то суд обеспечивает участие защитника в уголовном судопроизводстве.
Статья 52. Отказ от защитника
1. Обвиняемый вправе в любой момент производства по уголовному делу отказаться от помощи защитника. Такой отказ допускается только по инициативе обвиняемого. Отказ от защитника заявляется в письменном виде. Если отказ от защитника заявляется во время производства следственного действия, то об этом делается отметка в протоколе данного следственного действия, (в ред. Федерального закона от 29.05.2002 № 58-ФЗ).
2. Отказ от защитника не обязателен для суда, (в ред. Федеральных законов от 04.07.2003 № 92-ФЗ, от 08.12.2003 № 161-ФЗ).
3. Отказ от защитника не лишает обвиняемого права в дальнейшем ходатайствовать о допуске защитника к участию в производстве по уголовному делу. Допуск защитника не влечет за собой повторения процессуальных действий, которые к этому моменту уже были произведены.
Основанием отмены кассационной инстанцией судебного решения в любом случае является рассмотрение уголовного дела без участия защитника, когда его участие является обязательным в соответствии с УПК РФ, или с иным нарушением права обвиняемого пользоваться помощью защитника (п. 4 ч. 2 ст. 381 УПК РФ).
Из приведенных положений российского законодательства следует, что:
– государство гарантирует каждому обвиняемому (подсудимому) возможность реализации права на защиту путем получения квалифицированной юридической помощи;
– государственной гарантией реальности оказания обвиняемому (подсудимому) квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве является наличие института адвокатуры;
– государственной гарантией права обвиняемого (подсудимого) обратиться за помощью к тому защитнику (адвокату), которому он действительно доверяет, является установленное в законе правило о том, что по общему правилу "защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого" (ч. 1 ст. 50 УПК РФ);
– государственной гарантией права каждого обвиняемого (подсудимого), вне зависимости от его имущественного положения, на получение квалифицированной юридической помощи, оказываемой адвокатом как независимым профессиональным защитником, является институт назначения защитника в случаях, когда обвиняемый по любым причинам не желает и/или не в состоянии самостоятельно пригласить защитника.
В соответствии с ч. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. "каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия".
В соответствии с ч. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах "каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения как минимум на следующие гарантии на основе полного равенства: Ь) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты и сноситься с выбранным им самим защитником; d) быть судимым в его присутствии и защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника; если он не имеет защитника, быть уведомленным об этом праве и иметь назначенного ему защитника в любом случае, когда интересы правосудия того требуют, безвозмездно для него в любом таком случае, когда у него нет достаточно средств для оплаты этого защитника".
В комментариях к указанным международным соглашениям и практике их применения указывается, что "нет ничего необычного в том, что обвиняемый полагает, что его интересы были бы лучше представлены защитником, выбранным им самим, чем защитником, назначенным государством. Однако в тех случаях, когда обвиняемый имеет защитника, предоставленного государством, он не может заявлять об отсутствии адекватной защиты просто потому, что другой защитник мог бы по-другому вести дело в суде (Прат и Морган против Ямайки; А/40/40. Приложение IX, J). Обвиняемые, которые получат право безвозмездно пользоваться услугами защитника, не могут сами выбирать себе защитника. Однако отсутствие выбора не означает, что назначенный защитник может быть неквалифицированным. Европейский суд отметил, что государства-члены обязаны создать систему предоставления малоимущим обвиняемым защитника, действия которого были бы эффективны. Право на защиту от предъявленного обвинения, конечно же, предполагает и возможность защищать себя лично. Вместе с тем интересы правосудия требуют осторожного подхода к использованию этого права в зависимости от личности подсудимого (возраста, образования, интеллекта) и тяжести наказания. Поэтому Комиссия разъяснила, что у обвиняемых нет абсолютного права самим защищать себя в суде. Разрешить ли обвиняемым самим защищать себя, решает суд, и он имеет право отклонить просьбу обвиняемого о самостоятельной защите. Если просьба обвиняемого о самостоятельной защите отклонена, суд должен обеспечить обвиняемому защитника (См.: Алексеева Л. Б., Жуйков В.М., Лукашук И. И. Международные нормы о правах человека и применение их судами Российской Федерации (практическое пособие). М.: Права человека, 1996. С.192 -194).
Из материалов дисциплинарного производства усматривается, что 6 октября 2004 г. с адвокатом Ц. было заключено соглашение об оказании юридической помощи гражданину П. – на защиту по уголовному делу в межрайонной прокуратуре г. Москвы и в районном суде г. Москвы. Принятое адвокатом Ц. поручение на защиту П. было полностью выполнено в части, относящейся к стадии предварительного расследования по уголовному делу. Адвокат в соответствии с заключенным соглашением продолжил осуществление защиты П., однако 17 марта 2005 г. до начала судебного заседания подсудимый П. заявил адвокату Ц., что он утратил к нему доверие и расторгает соглашение об оказании юридической помощи. В подготовительной части судебного заседания подсудимый П. заявил об отказе от защитника Ц., а также он заявил ходатайство об отложении слушания дела на несколько дней для приглашения другого защитника. Как указал в своем объяснении адвокат Ц., "не разрешив вопроса о дальнейшем участии адвоката Ц. в деле, председательствующий по делу федеральный судья Б. пригласил в зал "дежурного" адвоката и предложил П., чтобы его защиту осуществлял адвокат по назначению. П. ответил, что не имеет ничего против "дежурного" адвоката, однако хотел бы, чтобы у последнего была возможность до начала судебного заседания ознакомиться с материалами дела, побеседовать с самим П., выяснить его правовую позицию по предъявленному обвинению и оказать ему необходимую правовую помощь, а, следовательно, по просьбе подсудимого, хотя бы и с "дежурным" адвокатом, но слушание дела следовало отложить на два или три дня. В ответ на это судья Б. заявил, что слушание дела в любом случае и несмотря ни на что состоится именно 17 марта, а суд не освобождает адвоката Ц. от дальнейшего участия в рассмотрении дела". Таким образом, суд отказался принять заявленный подсудимым П. отказ не от защитника вообще, а от конкретного защитника Ц. (с которым было расторгнуто соглашение об оказании юридической помощи), продолжил рассмотрение дела. Адвокат Ц. остался в зале суда, однако по всем обсуждавшимся в судебном заседании вопросам свое мнение не высказывал, в судебных прениях с речью в защиту П. не выступал, постоянно подчеркивая, что в настоящем судебном заседании он защиту П. не осуществляет.
По мнению заявителя, указанное поведение адвоката Ц. свидетельствует о том, что он "фактически самоустранился от участия в процессе и от защиты П.", то есть вопреки установленному в ч. 7 ст. 49 УПК РФ запрету отказался от принятой на себя защиты обвиняемого (подсудимого).
Квалификационная комиссия считает, что решающим для суждения о правомерности/неправомерности поведения адвоката Ц. 17 марта 2005 г. в судебном заседании районного суда г. Москвы при рассмотрении уголовного дела по обвинению П. и других является то, на каком основании адвокат принял поручение на защиту П.
Как усматривается из материалов дисциплинарного производства, таким основанием являлось соглашение об оказании юридической помощи от 6 октября 2004 г., то есть гражданско-правовой договор, заключенный в простой письменной форме между доверителем и адвокатом, на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу (см. п. 2 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
Вопросы расторжения соглашения об оказании юридической помощи регулируются ГК РФ с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (см. ст. 25 названного Федерального закона). В соответствии с п. 1 ст. 450 ГК РФ "изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами или договором", а в соответствии со ст. 977 ГК РФ "договор поручения [каковым по своей правовой природе является соглашение об оказании юридической помощи – защите по уголовному делу – Примечание Комиссии] прекращается вследствие: отмены поручения доверителем; отказа поверенного" (п. 1); "доверитель вправе отменить поручение, а поверенный отказаться от него во всякое время. Соглашение об отказе от этого права ничтожно" (п. 2). Единственное изъятие содержится в пп.6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации": "Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты". Оно означает, что такая разновидность договора поручения как соглашение об оказании юридической помощи – защите по уголовному делу – может быть расторгнута в одностороннем порядке по инициативе доверителя ("отмена поручения доверителем"), но не может быть расторгнута в одностороннем порядке по инициативе адвоката ("отказ поверенного").
Гражданин П. настаивает на том, что перед началом судебного заседания соглашение с адвокатом Ц. было расторгнуто. При этом, поскольку гражданин П. с жалобами на действия адвоката Ц. в Адвокатскую палату г. Москвы не обращался, то причины расторжения соглашения (утрата доверия к адвокату, расхождение позиций подсудимого и его защитника по делу или иные) юридического значения в рамках данного дисциплинарного производства не имеют. Юридически значимым Квалификационная комиссия признает то обстоятельство, что после расторжения по инициативе доверителя соглашения об оказании юридической помощи с адвокатом Ц. действовало общее правило о последствиях расторжения договора, установленное п. 2 ст. 453 ГК РФ, – "при расторжении договора обязательства сторон прекращаются".
Исходя из приведенных положений законодательства Российской Федерации, Квалификационная комиссия считает, что после прекращения договора поручения (соглашения об оказании юридической помощи – защите обвиняемого П.) ввиду отмены поручения доверителем адвокат Ц. был не вправе совершать в судебном заседании какие-либо юридически значимые действия ("обсуждать те или иные вопросы, возникавшие в ходе судебного следствия, участвовать в прениях") в интересах П.
Принятие либо непринятие судом отказа подсудимого П. от защитника Ц. никакого юридического значения для адвоката не имело, поскольку он осуществлял защиту подсудимого на основании соглашения с доверителем, а не по назначению (как отмечают международные судебные и квазисудебные органы, лишь те обвиняемые, которые получат право безвозмездно пользоваться услугами защитника, не могут сами выбирать себе защитника).
При этом Комиссия отмечает, что, во-первых, момент расторжения доверителем соглашения с адвокатом-защитником законом не ограничен, а во-вторых, такое расторжение никаких непреодолимых препятствий для дальнейшего движения уголовного дела не создает, поскольку в УПК РФ предусмотрен алгоритм действий суда в рассматриваемой ситуации (первоначально защитник приглашается обвиняемым, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого; по просьбе обвиняемого участие защитника обеспечивается судом; в случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления ходатайства о приглашении защитника суд вправе предложить обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа принять меры по назначению защитника; если в случаях, предусмотренных ч. 1 ст. 51 УПК РФ, защитник не приглашен самим обвиняемым, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого, то суд обеспечивает участие защитника в уголовном судопроизводстве – см. ст.ст. 50 и 51 УПК РФ).
Следует иметь в виду, что УПК РФ, регламентируя институт замены защитника в судебном разбирательстве, с целью недопущения затягивания недобросовестными участниками судопроизводства рассмотрения уголовного дела устанавливает, что "в случае замены защитника суд предоставляет вновь вступившему в уголовное дело защитнику время для ознакомления с материалами уголовного дела и подготовки к участию в судебном разбирательстве; замена защитника не влечет за собой повторения действий, которые к тому времени были совершены в суде; по ходатайству защитника суд может [но не обязан – примечание Комиссии] повторить допросы свидетелей, потерпевших, экспертов либо иные судебные действия" (ч. 3 ст. 248 УПК РФ).
Дополнительно Квалификационная комиссия отмечает, что положение закона о том, что "адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого" (ч. 7 ст. 49 УПК РФ, пп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации") не может пониматься в том смысле, что при расторжении соглашения об оказании юридической помощи (защите по уголовному делу) защита по соглашению переходит в защиту по назначению, поскольку никакого автоматического преобразования (перехода, изменения) основания оказания адвокатом обвиняемому юридической помощи в законе не предусмотрено. Расторжение соглашения кад юридический факт означает, что обвиняемый на данный конкретный момент не обеспечен защитником, что обязывает должностное лицо или государственный орган, в производстве которого находится уголовное дело, совершить ряд последовательных действий, предписанных законом для обеспечения конституционного права каждого обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью адвоката (защитника). При этом порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда, определяется Советом Адвокатской палаты субъекта федерации, который доводит этот порядок до сведения указанных органов, адвокатов и контролирует его исполнение адвокатами (пп. 5 п. п. 3 ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
Во исполнение указанного предписания Федерального закона Советом Адвокатской палаты г. Москвы приняты решение № 1 от 16 декабря 2002 г. "О порядке участия адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению и о порядке оказания гражданам Российской Федерации юридической помощи бесплатно" (Вестник Адвокатской палаты г. Москвы. 2003. Выпуск № 1. С. 10-12; 2004. Выпуск № 11-12(13-14). С. 28-30) и решение № 8 от 25 марта 2004 г. "Об определении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению" (Вестник Адвокатской палаты г. Москвы. 2004. Выпуск № 3-4(5-6). С. 16-18; Выпуск № 11-12(13-14). С. 35-37).
В соответствии с названными решениями запрос об оказании юридической помощи по назначению направляется не конкретному адвокату, а в адвокатское образование, которое выделяет адвоката в порядке очередности и при незанятости в делах по соглашению. Следует иметь в виду, что решения № 1 от 16.12.2002 г. и № 8 от 25.03.2004 г. приняты Советом Адвокатской палаты г. Москвы в силу прямого указания Федерального закона, а, следовательно, в пределах компетенции Совета, а потому адвокат под угрозой наступления дисциплинарной ответственности обязан их исполнять (см. пп. 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), поскольку "статус адвоката может быть прекращен по решению Совета Адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, в региональный реестр которого внесены сведения об адвокате, на основании заключения Квалификационной комиссии при: 3) неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом решений органов Адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции" (пп. 3 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
В силу п. 5 ст. 9 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" "адвокат вправе осуществлять адвокатскую деятельность на всей территории Российской Федерации без какого-либо дополнительного разрешения". Понимание непринятия судом отказа обвиняемого от конкретного защитника (адвоката), с которым обвиняемый расторг соглашение об оказании юридической помощи, как обязанности этого адвоката продолжить осуществление защиты обвиняемого по назначению противоречит и названному положению Федерального закона, поскольку российское законодательство предусматривает выплату адвокату, участвующему в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда, лишь вознаграждения за труд (см. ст. 50 УПК РФ; ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"; Постановление Правительства РФ от 4 июля 2003 г. № 400 "О размере оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда"; совместный приказ Минюста РФ № 257 и Минфина РФ № 89н от 6 октября 2003 года "Об утверждении порядка расчета оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда, в зависимости от сложности уголовного дела"), но не предусматривает в этих случаях компенсации расходов адвоката, связанных с исполнением поручения (оплата проезда, проживания, питания и проч.). Поскольку УПК РФ и Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" – это акты федерального законодательства, то их понимание должно быть единым на всей территории Российской Федерации вне зависимости от того, оказывает ли адвокат юридическую помощь доверителю в том же населенном пункте, где находится его адвокатское образование, либо в ином месте. Отсутствие в законодательстве указания на возможность компенсации из федерального бюджета расходов адвоката, связанных с защитой обвиняемого по назначению, компенсируется сложившейся практикой функционирования адвокатских палат субъектов федерации и адвокатских образований, согласно которой юридическую помощь по назначению, как правило, оказывают адвокаты, чьи адвокатские образования расположены в месте производства предварительного расследования либо судебного разбирательства.
Квалификационная комиссия также считает необходимым отметить противоречивость выводов судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда, содержащихся в кассационном определении от 21 апреля 2005 г. С одной стороны, судебная коллегия признала, что нарушение права П. пользоваться помощью защитника имело место в виду того, что судом не были выяснены мотивы отвода, заявленного подсудимым П. адвокату Ц., и что подсудимому не было предоставлено время для заключения соглашения с другим адвокатом. С другой стороны, судебная коллегия усмотрела нарушение права подсудимого П. пользоваться помощью защитника в том, что хотя суд не удовлетворил ходатайство подсудимого и не освободил адвоката Ц. от участия в процессе, однако адвокат Ц. фактически прекратил осуществление защиты подсудимого П., отказываясь участвовать в обсуждении возникших в ходе судебного следствия вопросов и отказавшись от участия в прениях сторон. Данные выводы противоречивы, поскольку признание кассационной инстанцией в действиях суда первой инстанции нарушения, выразившегося в непредоставлении подсудимому П. времени для заключения соглашения с другим адвокатом, одновременно означает и признание невозможности продолжения адвокатом Ц. защиты подсудимого. Изложенное подтверждает правильность вывода, сделанного Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ в Определении от 20 ноября 1997 г., о том, что уголовно-процессуальное законодательство (ст. 212 УПК РСФСР, которой соответствует ч. 4 ст. 29 УПК РФ) не содержит оснований для вынесения судом частных постановлений (определений) о ненадлежащем исполнении адвокатом своих обязанностей по защите интересов обвиняемых (см. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 5. С. 12- 13).
Поскольку адвокат несет ответственность лишь за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем; за нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката и за неисполнение или ненадлежащее исполнение решений органов адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции (пп. 1-3 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ"; п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката), а адвокат Ц. при осуществлении защиты обвиняемого П. (в объеме, являющемся предметом проверки в рамках настоящего дисциплинарного производства) действовал в полном соответствии с российским законодательством, в том числе и нормами адвокатской этики, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и пп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Ц. вследствие отсутствия в его действиях (бездействии), описанных в обращении (частном определении) судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 21 апреля 2005 г., нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики,адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
3. Адвокат, как защитник своей доверительницы, не обжаловав по ее просьбе обвинительный приговор мирового судьи, не оказав юридической помощи в составлении апелляционной жалобы от ее имени, отказавшись от дальнейшей работы по делу, не только не выполнил принятое к исполнению соглашение об оказании юридической помощи (в нижеследующем примере – договор об оказании юридических услуг), но и грубо нарушил ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", а также Кодекс профессиональной этики адвоката.
4 апреля 2005 г. гражданка Ш. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой (заявлением; вх. № 621 от 05.04.2005 г.), указав, что между нею и А., с одной стороны, и Московской коллегией адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр" в лице Генерального директора П., с другой стороны, 08 февраля 2005 г. был заключен договор об оказании юридических услуг, согласно условиям которого коллегия адвокатов обязалась защищать Ш. и А. по уголовному делу, возбужденному по ч. 2 ст. 116 УК РФ, представлять их интересы во всех судах, службах судебных приставов, кассационной инстанции, надзорной инстанции, ВС РФ. Уголовное дело было рассмотрено мировым судьей Б. и 15 марта 2005 г. в отношении Ш. и А. был вынесен обвинительный приговор. Интересы подсудимых Ш. и А. от Московской коллегии адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр" представлял адвокат В. Заявительница указывает, что после вынесения обвинительного приговора адвокат В., в нарушение п. 2.2.1, 2.2.6, 2.2.7 Договора, отказался от дальнейшего предоставления услуг и обещал вернуть деньги за невыполненную работу. Ш. с А. неоднократно приезжали, и В. предлагал им подписать какую-то расписку о получении денег и только через какое-то время забрать деньги. Также заявительница указала, что в соответствии со ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" соглашение заключается между доверителем и адвокатом; в нарушение закона договор заключен с П., а фактически защиту в суде осуществлял адвокат В. Заявительница просит рассмотреть заявление и принять меры.
Адвокат В. в заседание Квалификационной комиссии не явился, письменных объяснений не представил, хотя о поступлении жалобы Ш., о дне, месте и времени рассмотрения Комиссией дисциплинарного производства был надлежащим образом извещен. Выслушав объяснения заявительницы Ш., показания свидетеля А., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалобы (заявления) гражданки Ш. от 04 апреля 2005 г., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам. Адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем. Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу. Вопросы расторжения соглашения об оказании юридической помощи регулируются Гражданским кодексом Российской Федерации с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Существенными условиями соглашения являются: 1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате; 2) предмет поручения; 3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь; 4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения; 5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения. Вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением (ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
Из представленных заявительницей Ш. документов усматривается, что договор № 1195 об оказании юридических услуг был заключен ею и А. 08 февраля 2005 г. не с адвокатом В., сведения о котором внесены в реестр адвокатов г. Москвы, а с Московской коллегией адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр" в лице ее Генерального директора П., который адвокатом не является. При этом адвокат В. является соучредителем и членом Московской коллегии адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр", в этой коллегии он осуществляет адвокатскую деятельность.
Коллегия адвокатов является некоммерческой организацией, основанной на членстве и действующей на основании устава, утверждаемого ее учредителями, и заключаемого ими учредительного договора. Коллегия адвокатов является юридическим лицом. Члены коллегии адвокатов не отвечают по ее обязательствам, коллегия адвокатов не отвечает по обязательствам своих членов. Соглашения об оказании юридической помощи в коллегии адвокатов заключаются между адвокатом и доверителем и регистрируются в документации коллегии адвокатов. Ничто в положениях ст. 22 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" не может рассматриваться как ограничение независимости адвоката при исполнении им поручения доверителя, а также его личной профессиональной ответственности перед последним (см. п. 2, 9, 12, 15, 16 ст. 22 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
В договоре № 1195 от 08 февраля 2005 г. отсутствует указание на то, что юридическая помощь в объеме, определенном в п. 1 (Предмет договора) договора, будет оказана гражданам Ш. и А. адвокатами, в том числе адвокатом В.
Однако из объяснений заявительницы Ш. и показаний свидетеля А. следует, что юридическую помощь Ш., обвинявшейся в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 116 УК РФ, – ее защиту в судебном заседании по уголовному делу, рассматривавшемуся мировым судьей, – осуществлял адвокат В. Мировому судье адвокат В. представил удостоверение адвоката и ордер № 000170 от 09 февраля 2005 г., выданный ему МКА "ИнтеполКриминалЦентр" на осуществление с 11.02.2005 г. защиты Ш.; основанием выдачи ордера явилось соглашение от 08.02.2005 г. № 1195. Ссылка на участие адвоката В. в качестве защитника Ш. в судебных заседаниях, проводившихся мировым судьей, имеется в протоколе судебного заседания и в приговоре мирового судьи от 15 марта 2005 г.
В соответствии с ч. 4 ст. 49 УПК РФ "адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера".
Приведенные доказательства, по мнению Комиссии, свидетельствуют о том, что В. принял договор № 1195 об оказании юридических услуг от 08 февраля 2005 г., заключенный Московской коллегией адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр" в лице Генерального директора П. с гражданами Ш. и А., к исполнению как адвокат в части исполнения обязательств представителя по указанному договору перед Ш., поскольку он получил и представил мировому судье ордер на защиту Ш., участвовал в судебных заседаниях в качестве защитника Ш., то есть совершил юридически значимые действия, позволяющие Комиссии констатировать возникновение между адвокатом В. и обратившейся за оказанием юридической помощи Ш. правоотношений по типу "адвокат-клиент".
В силу ст.ст. 1, 2, 7 п. 1 пп. 1 и 4 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ст. 8 п. 1 Кодекса профессиональной этики адвоката на адвокате как лице, оказывающем на профессиональной основе квалифицированную юридическую помощь, лежит обязанность осуществлять адвокатскую деятельность в строгом соответствии с предписаниями законодательства Российской Федерации, в том числе и Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Принятие адвокатом В. на себя обязательств по договору об оказании юридических услуг, заключенному с доверителем не адвокатом, а коллегией адвокатрв, свидетельствует о наличии в действиях адвоката В. нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а именно ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
Приняв на себя обязательства перед доверителем Ш. по договору № 1195 об оказании юридических услуг от 08 февраля 2005 г., адвокат В. был обязан соблюдать его условия, в том числе и пункты 2.2.1, 2.2.6, 2.2.7, согласно которым представитель обязался представлять интересы Ш. по уголовному делу, возбужденному по ч. 2 ст. 116 УК РФ, "во всех судах, службах судебных приставов, кассационной инстанции, надзорной инстанции, ВС РФ", "готовить процессуальные документы, жалобы, претензии, исковые заявления и др., необходимые для выполнения обязательства по договору", защищать интересы Ш. по проблеме, изложенной в п. 1.1. Договора ["1. Предмет договора. 1.1. Защита клиентов по уголовному делу, возбужденному по ч. 2 ст. 116 УК РФ" – Примечание Комиссии].
Ш. указывает, что адвокат В. в нарушение пунктов 2.2.1, 2.2.6, 2.2.7 Договора после вынесения обвинительного приговора отказался от дальнейшего предоставления услуг; деньги за невыполненную работу не вернул; апелляционную жалобу на обвинительный приговор мирового судьи не написал и не помог Ш. написать такую жалобу от своего имени, в связи с чем последняя была вынуждена обратиться за оказанием юридической помощи к адвокату К. и понесла дополнительные расходы; в суде апелляционной инстанции защиту Ш. осуществлял назначенный судом адвокат.
Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ).
Как следует из Постановления Конституционного суда РФ от 28.01.1997 г. № 2-П, закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции РФ право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции РФ каждому человеку, – права на получение квалифицированной юридической помощи. Поэтому положения части 2 статьи 48 Конституции Российской Федерации не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений части 1 этой же статьи. Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство, во-первых, обеспечивает условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, устанавливает с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в статье 123 (часть 3) Конституции РФ, законодатель устанавливает путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников.
В законодательстве об адвокатуре формулируются определенные профессиональные требования к адвокатам, призванные обеспечивать квалифицированный характер оказываемой ими юридической помощи с учетом высокой значимости для личности и общества в целом принимаемых в уголовном судопроизводстве решений (см. пункты 2 – 4 мотивировочной части названного Постановления Конституционного Суда РФ).
Таким образом, наличие института адвокатуры рассматривается как государственная гарантия конституционного права на квалифицированную юридическую помощь. Оказание адвокатом неквалифицированной юридической помощи, а равно отказ, при отсутствии указанных в законе оснований, от оказания или продолжения оказания доверителю юридической помощи не соответствует требованиям Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ" и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Из имеющихся в материалах дисциплинарного производства и исследованных Комиссией доказательств следует, что Ш. виновной себя в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 116 УК РФ, не признала полностью, в судебном заседании дала показания о непричастности к совершению преступления – причинению потерпевшей К. телесных повреждений; просила адвоката В. обжаловать в апелляционном порядке вынесенный в отношении нее обвинительный приговор.
Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты (пп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ").
В соответствии с положениями ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката (в первоначальной редакции от 31 января 2003 г., действовавшей на 15 марта 2005 г.) "адвокат, принявший по соглашению поручение на защиту по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты и должен выполнять обязанности защитника до стадии подготовки и подачи кассационной жалобы на приговор суда по делу его подзащитного" (ч. 1 п. 2); "адвокат-защитник должен обжаловать приговор, вынесенный в отношении своего подзащитного, по его просьбе, а также если имеются правовые основания для смягчения приговора" (ч. 1 п. 4); "адвокат-защитник, как правило, должен обжаловать приговор, вынесенный в отношении своего подзащитного: "если суд в приговоре не разделил позицию адвоката-защитника и назначил более тяжкое наказание или за более тяжкое преступление, чем просил адвокат; если адвокат усматривает наличие правовых оснований для смягчения приговора" (пп. 2 и 3 ч. 2 п. 4).
Мировой судья признал Ш. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 116 УК РФ, и назначил ей наказание в виде исправительных работ на срок два года с удержанием 10% от заработной платы в доход государства, то есть назначил ей наказание более строгое, чем предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, на что было обоснованно указано в апелляционной жалобе осужденной Ш., подготовленной для нее адвокатом К.
В силу п. 3 ч. 1 ст. 369 и п. 3 ст. 382 УПК РФ назначение осужденному наказания более строгого, чем предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, свидетельствует об очевидной и безусловной незаконности приговора в данной части и требует, как минимум, его изменения. Рассмотрев в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Ш. и А., районный суд г. Москвы приговором от 26 мая 2005 г. изменил приговор мирового судьи от 15 марта 2005 г. в части меры наказания осужденной Ш. – снизил срок наказания в виде исправительных работ до одного года, с удержанием 10% заработка в доход государства.
Квалификационная комиссия считает, что, не обжаловав как адвокат-защитник вопреки просьбе доверительницы – подзащитной Ш. – обвинительный приговор мирового судьи от 15 марта 2005 г., не оказав Ш. юридической помощи в составлении апелляционной жалобы от имени осужденной (при том, что Ш. в судебном заседании виновной себя не признала, дала показания о непричастности к совершению преступления, а назначенное ей судом наказание было более строгим, чем предусмотрено в санкции ч. 2 ст. 116 УК РФ), отказавшись от дальнейшей работы по делу (в том числе, участия в заседании суда апелляционной инстанции), адвокат В. не только нарушил пп. 2.2.1, 2.2.6 и 2.2.7 принятого им к исполнению Договора № 1195 об оказании юридических услуг Ш. от 08 февраля 2005 г., но и нарушил пп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ" (отказался от принятой на себя защиты Ш.), а также ч. 1 п. 2, ч. 1 и пп. 2, 3 ч. 2 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката (в редакции от 31 января 2003 г.), поскольку, приняв по соглашению поручение на защиту Ш. по уголовному делу, не выполнял обязанности защитника до стадии подготовки и подачи кассационной жалобы на приговор суда по делу его подзащитной, не обжаловал приговор, вынесенный в отношении своей подзащитной ILL, хотя последняя высказала адвокату просьбу об этом, суд в приговоре не разделил позицию Ш. и ее защитника адвоката В. о невиновности подсудимой, а также при наличии по делу безусловных правовых оснований для смягчения приговора.
Адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, руководствуясь Конституцией РФ, законом об адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (пп. 1 и 4 п. 1, п. 2 ст. 7 Федерального закона; п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. 18 п. 1 Кодекса).
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и пп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы выносит заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката В. нарушения:
o ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", выразившегося в принятии В. на себя обязательств как адвокатом-защитником перед Ш. по договору об оказании юридических услуг № 1195 от 08 февраля 2005 г., заключенному с доверителем не адвокатом, а Московской коллегией адвокатов "ИнтерполКриминалЦентр";
o пп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ", ч. 1 п. 2, ч. 1 и пп. 2, 3 ч. 2 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката (в редакции от 31 января 2003 г.), выразившегося в том, что адвокат В. Не обжаловал как адвокат-защитник вопреки просьбе доверительницы – подзащитной Ш. – обвинительный приговор мирового судьи от 15 марта 2005 г., не оказал Ш. юридической помощи в составлении апелляционной жалобы от имени осужденной (при том, что Ш. в судебном заседании виновной себя не признала, дала показания о непричастности к совершению преступления, а назначенное ей судом наказание было более строгим, чем предусмотрено в санкции ч. 2 ст. 116 УК РФ), отказался от дальнейшей работы по делу (в том числе, от участия в заседании суда апелляционной инстанции), то есть отказался от приятой на себя защиты обвиняемой Ш.
4. Даже спустя длительное время после окончания процесса адвокат не может превратиться в процессуального противника бывшего клиента по другому делу и вести его против интересов своего прежнего доверителя. Адвокат не вправе принимать поручение и на ведение гражданского дела работников предприятий и учреждений против этой организации, даже если договор на оказание юридической помощи прекращен, но спорное правоотношение возникло в период действия этого договора.
Рассмотрев материалы дисциплинарного производства в отношении адвоката М., Квалификационная комиссия пришла к следующим выводам.
Граждане Ш. и Ш-ва обратились в Адвокатскую палату г. Москвы с одинаковыми жалобами на действия адвоката М., в которых указали следующее.
Ш-ва в возрасте 13 лет была направлена на работу для нужд фронта в ателье по пошиву военного обмундирования, где проработала более 61 года. В середине 1992 г. ателье преобразовалось в ООО "Б-ти". Согласно учредительным документам Ш-вой принадлежало 50% уставного капитала Общества, а ее сыну Ш. – 26,32%. Свои доли заявители уступили в пользу третьего лица по договору дарения. Некоторые участники Общества, считая действия заявителей незаконными, стали обращаться с жалобой в правоохранительные органы. В возникшей конфликтной ситуации интересы заявителей стал представлять адвокат М., который пояснил им, что работает адвокатом в СКА "Юстиция", какой-либо договор с ними не заключил и потребовал выдать ему доверенность на представление интересов заявителей. После этого М. стал направлять от имени Ш-вых различные заявления в правоохранительные органы; руководил действиями Б. (копия плана руководства приложена к жалобе). 2 октября 2004 г., в субботу, Б. позвонил Ш-вой домой и, ссылаясь на поручение адвокатов СКА "Юстиция" К. и П., срочно потребовал от Ш-вых новую доверенность. Ш-вы согласились на предложение Б., поскольку указанные адвокаты представляли их интересы. Однако заявители считают, что во время исполнения доверенности Б. ввел их в заблуждение, подделал текст доверенности, в результате чего Ш-вы передали все свое имущество в распоряжение Б., который по полученной доверенности передал все доли и права Ш-вых гражданину С, а последний передал их в собственность Юношеско-Спортив-ной школе. Обнаружив указанные действия Б. и, считая их мошенническими, Ш-вы срочно обратились с заявлениями в УБЭП и прокуратуру, одновременно подали иск в районный суд. При рассмотрении жалоб, заявлений и исков Ш-вых на незаконные действия Б. его интересы стал представлять адвокат М. Ш-вы указывают, что они были крайне удивлены, когда узнали, что в выданной доверенности Б. включил не только себя, но и М., указав его как члена СКА "Юстиция"; по мнению Ш-вых, "указанный факт еще раз подтверждает, что преступными действиями Б. руководил М., который не только подсказал, как совершить мошенничество, но и впоследствии стал помогать мошеннику, защищая его в правоохранительных органах".
По мнению заявителей, адвокат М. действовал вопреки п. 4 ст. 7 и п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ", п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, оказывал им юридическую помощь с целью изучить их характер, привычки, определить подходящий момент, чтобы впоследствии, используя Б., захватить имущественные права заявителей, что в дальнейшем и произошло. "Учитывая, что в действиях адвоката М. содержатся признаки преступления (пособничество при совершении группой лиц мошенничества)", "действия такого адвоката накладывают пятно на высокое звание адвоката и организацию, где он работает", Ш-вы убедительно просят привлечь адвоката М. к дисциплинарной ответственности.
Вопреки предписаниям законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре адвокат М., оказав Ш-вой. и Ш-ву в июле -августе 2004 г. юридическую помощь на основании заключенного в устной форме соглашения об оказании юридической помощи, в январе 2005 г. заключил с Б. соглашение об оказании ему юридической помощи и 8 апреля 2005 г., как представитель ответчика, принял участие в судебном заседании районного суда г. Москвы, рассматривавшего гражданское дело по иску Ш-вых (бывших доверителей адвоката М.) к Б. То обстоятельство, что в июле-августе 2004 г. юридическая помощь Ш-вым оказывалась при разрешении корпоративного конфликта с соучредителями Ж., К., К., Ч., а в январе-апреле 2005 г. – по вопросу о законности отчуждения принадлежащих Ш-вым долей в уставном капитале ООО "Б-ти" некоммерческой организации "Юношеское спортивно-познавательное учреждение", не свидетельствует о правомерности действий адвоката М., поскольку вышеприведенные положения законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре следует понимать в том смысле, что "особо тесный, доверительный характер отношений между адвокатом и клиентом создает своеобразный нравственный микроклимат, который накладывает отпечаток и на все последующие контакты между ними", "поэтому даже спустя длительное время после окончания процесса адвокат не может превратиться в процессуального противника бывшего клиента по другому делу и вести его против интересов своего прежнего доверителя"; "не вправе адвокат принимать поручение и на ведение гражданского дела работников предприятия или учреждения против этой организации, даже если договор на юридическое обслуживание уже прекращен, но спорное правоотношение возникло в период действия этого договора", "если же гражданский спор возник после прекращения юрисконсультских отношений, нравственных препятствий для ведения адвокатом такого дела не имеется, так как обслуживание организации по срочному договору не создает такой тесной связи между нею и адвокатом-юрисконсультом, как это имеет место в отношениях адвоката со своими клиентами-гражданами" (см. Ватман Д.П. )