Почти все, что связано с захватом заложников в театре на Дубровке – штурм здания, операция медиков по спасению пострадавших и незавидная судьба жертв по-прежнему окружено завесой тайны

Юлиус Штраус (Julius Strauss). 23 октября 2003

Москва, 23 октября 2003 года. Ровно год назад 14-летняя московская школьница Нина Миловидова отправилась в московский театр на мюзикл. Тремя днями позднее эта девочка, оказавшаяся в заложниках у чеченских террористов, умирала от удушья в красном плюшевом кресле зрительного зала.

Она была в числе тех 129 заложников, которые погибли, когда российский спецназ, чтобы обезвредить вооруженных террористов, которые удерживали в заложниках 800 человек, закачал в зрительный зал смертельную дозу ядовитого газа.

Год спустя родители Нины все еще не могут справиться с горечью утраты. “Власти лгали нам с самого начала, – сказал отец девочки, авиационный инженер Дмитрий Миловидов. -Прокуратура, официальная “горячая линия”, больницы – все они лгали. Сначала они неустанно повторяли, что среди погибших в театре не было детей. Когда через 3 суток поисков мы нашли ее в морге, заключение патологоанатома о причине ее смерти было таким туманным, что не имело никакого смысла”.

Почти все, что связано с захватом заложников в театре на Дубровке – штурм здания, операция медиков по спасению пострадавших и незавидная судьба жертв – по-прежнему окружено завесой тайны.

Призывы к полному расследованию подавляются властями, а суды отказали семьям жертв и тем, кто все еще испытывает неблагоприятные последствия отравления газом, в исках на получение компенсации.

В ходе закрытой церемонии президент России Владимир Путин наградил нескольких старших чинов службы безопасности и армейских генералов за их роль в операции по освобождению заложников в театре на Дубровке, однако их имена так и не были опубликованы.

Даже вид ядовитого газа, который был применен при штурме, не называется, хотя проведенные за пределами России исследования показали, что в нем содержался один из вариантов фентанила, используемого в качестве анестезирующего средства.

Десятки семей, подобных семье Миловидовых, чувствуют, что их оставили без помощи и поддержки. Некоторые сегодня подают иски на государство в Европейский суд по правам человека в Страсбурге, хотя их дела находятся на ранней стадии рассмотрения, и потребуются, возможно, годы для принятия судебного решения.

Единственной официальной помощью, которая была оказана семье Миловидовых, стали выплата 100000 рублей в форме “гуманитарной помощи” и дешевый деревянный гроб.

Семьям запрещено подавать иски против федерального правительства, а городские власти Москвы, против которых можно подавать иски, успешно доказывают в суде, что они не виновны.

Адвокат Игорь Трупов, который представляет десятки жертв и их семьи, сказал: “Власти продолжают вводить в заблуждение тех, кто пострадал в этой трагедии. К несчастью, в этой стране нет такого института как независимый суд”.

Семидесятиоднолетний Николай Любимов является одним из клиентов г-на Трунова. До прошлого года он был крепким мужчиной, отказывавшимся выходить на пенсию. Сегодня он проживает в маленькой обветшалой квартире неподалеку от театра, где он работал уборщиком, а состояние его здоровья стремительно ухудшается. У него парализована левая сторона тела, он страдает от высокого артериального давления, коронарных проблем и множества других мелких болячек.

За свои травмы он получил от московского правительства денежную компенсацию, эквивалентную 1000 английских фунтов, и государственную пенсию, эквивалентную 40 фунтам в месяц. “Каждое утро я пересчитываю остающиеся до новой пенсии деньги и должен решать, потратиться ли мне сегодня на хлеб или на лекарства, – говорит он. – Я не могу себе позволить и то, и другое вместе”.

Перевод: Виктор Федотов, ИноСМИ-Ru
Оригинал публикации: Russia ‘ignoring’ plight of siege poison victim